28 июля 2012 года исполняется 120 лет со дня рождения Владимира Петровича Ермолаева – первого директора музея.

В газете “Тувинская правда” от 19 марта 1967 г. была опубликована его статья, посвященная становлению Тувинского музея.

***

Однажды, — это было в 1924 году, — меня вызвали в райбюро РКП (б) г. Кызыла и сообщи­ли, что в Подхребтииском районе — так назывался тогда Тандинский район —обнаружили древний «желез­ный завод». Надо было поехать ту­да и организовать раскопки. Кому пришла эта мысль, не знаю, но «археологов» нашлось немало. В то время автомобильного сообщения в Туве не было. На всю республику имелся один автомобиль — на ко­лесах с деревянными спицами. А на лошадях мы попали к месту раскопок только через два дня.

В поселке Краснояровке в то время насчитывалось больше трех десятков домов. Находился он ки­лометрах в 15 от Балгазына, выше по речке Можалыку. Большая часть поселка во время гражданской войны была заселена красными пар­тизанами. Они пахали, землю, за­нимались животноводством, рыба­чили и охотничали. Оросительная канава на их поля была выведе­на из Можалыка и проходила по долине речки. Во время ремонта канавы крестьяне обнаружили в земле глиняные черепки и трубы, а рядом — куски богатой железом руды. Тогда существовала хорошая традиция: о всяких находках и чрезвычайных событиях сообщать в райбюро РКП (б) или в консуль­ство СССР. Так было и на этот раз.

И вот наша самодеятельная экспедиция, состоявшая из четырех человек — секретаря райбюро РКП (б) Чудинова, секретаря рай­бюро ВЛКСМ Атучина, рядово­го комсомольца из Краснояровки, фамилию которого, к сожалению, не помню, и меня, — занялась рас­копкой. Методика работы не отли­чалась строгой научностью, пото­му что нам не терпелось поскорее вскрыть литейный цех древних оби­тателей можалыкской долины, вы­копать как можно больше череп­ков и труб.

Была ранняя весна. Снег раста­ял, в канаве была вода. Но земля еще не совсем оттаяла и жгла ру­ки, как огнем. Все же нам удалось докопаться до огромной глиняной корчаги, наполненной коричневой землей, переметанной с кусками шлака. Попытка вытащить корчагу целиком ни к чему не привела, потому что вся она была рассечена множеством щелей, в которых про­росли корни растений. Пришлось извлекать ее по частям. Глиняные трубы длиной в 20—25 сантимет­ров и их обломки находились в земле в беспорядке, и, видимо, их первоначальное расположение было нарушено при рытье канавы. Ря­дом с корчагой, в яме, засыпанной золой, обнаружились куски желез­ной руды, которая, как потом выяснилось, содержала более 60 процентов железа.

Недалеко от этого места мы об­наружили признаки еще двух таких же корчаг, но раскапывать их не стали, благоразумно решив, что о них мы сообщим в Москву — бо­лее сведущим в археологии людям.

В 1925 году приехавший новый консул Чичаев, совсем еще молодой человек, узнав о наших находках, предложил организовать общество по изучению истории Тувы и древностей под названием кружок урянховедения (в то время название Тувы Урянхаем было общепринятым). Записалось в кружок около двадцати человек. Члены кружка разослали письма по русским поселкам с просьбой присылать на имя консульства документы и предметы, относящиеся к периоду гражданской войны в крае, предметы древности, находимые на полях или при земляных работах, а также сведения о крупных памятниках старины, находящихся на территории ТНР.

До 1929 года в кружок поступали главным образом рукописные материалы от старожилов, а больше всего от бывших партизан. Довольно большой материал был собран по истории революционного движения в русских поселках. На основании их, а также личных расспросов участников боев, редактором газеты «Красный пахарь» товарищем Подгорбунским был написан очерк партизанского движения в Туве. Этот интересный труд был включен в литературный сбор­ник, который должен был выйти в Новосибирске. В сборнике, кроме очерка Подгорбунского, были ста­тьи Нацева — о революционном движении в Туве, Лужбина — о культуре, народном образовании и общественной жизни края и автора этих строк — о природе Тувы и истории народа. К сожалению, сре­ди участников и составителей сбор­ника не оказалось опытного чело­века для редактирования написан­ных материалов и подготовки их к печати, из-за чего сборник не был издан.

Хотя к тому времени кружок пре­кратил свое существование, рабо­та по сбору краеведческих матери­алов продолжалась. Этим занима­лись учащиеся и учителя школ. Правда, работа их была разрознен­ной, не имевшей руководящего центра и нередко бывала забро­шенной с отъездом учителя, сумев­шего заинтересовать ребят. Собран­ные предметы по археологии, этно­графии, минералогии хранились плохо, часто терялись, не имели необходимых аннотаций, хотя бы кратких записей — откуда, когда и от кого они поступили.

Летом 1929 года умер салджакский нойон. На собрании аратов, проходившем возле дома нойона, в сосновом бору, в нескольких километрах от Балгазына, решал­ся вопрос о конфискации имущест­ва нойона. Собрание было довольно бурное: бедняки голосовали за немедленную конфискацию всего имущества, а родственники князя были против. Они уговаривали колеблющихся середняков и бедняков голосовать против конфискации. После нескольких часов жарких прений все-таки было решено кон­фисковать имущество. Было отобра­но большое количество ценных пред­метов — одежды, обуви, различ­ной посуды, домашнего обихода, личных вещей нойона и его семьи. Тогда же возник вопрос о создании Тувинского государственного му­зея, и в сентябре 1929 года было принято постановление правитель­ства об организации музея.

В ноябре того же года Министер­ство внутренних дел предложило мне, как имевшему опыт музейной работы, командировку в Москву и Ленинград для установления связи с научными учреждениями СССР и прежде всего с Академией наук и ее музеями. При консульстве СССР в Кызыле находился представитель Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС) т. Шилин, который написал в Москву, в правление ВОКСа, письмо с просьбой оказать содействие командированному в выполнении порученного дела и тем помочь правительству ТНР в создании своего музея. В свою очередь правление ВОКСа обратилось с письмами к Академии наук СССР, ко всем академическим музеям, лабораториям, выставочным комитетам и к отдельным ученым с просьбой принять участие в создании Тувинского национального музея. Таких писем было много. В них указывалось, что в этом музее предполагается организовать три основных отдела: местный краеведческий, отдел революции и отдел общеобразовательный.

В течение пяти месяцев мне пришлось посещать музеи, выставки, научные лаборатории, кабинеты ученых, разговаривать с крупными светилами нашей науки – академиком-минералогом А.Е. Ферсманом, палеонтологом М.В. Павловой, академиком-востоковедом С.Ф. Ольденбургом и другими. Дело в том, что для многих Тува представлялась почти необитаемым кусоч­ком Центральной Азии, о котором можно было узнать только из су­губо специальной литературы, очень и очень ограниченной и разбросанной по времени девятнадца­того и начала двадцатого столетий. И в самом деле, путешественники и ученые — Крыжин, Шварц, Пота­нин, Матусовский, Катанов, Рафа­илов и другие побывала в Туве в период 1858-1897 гг. со специаль­ными целями; их трудами могли интересоваться главным образом специалисты же. 1902-1913 гг. то­же не были «урожайными» на ши­рокие обобщающие труды по изу­чению нашего края. За это время Туву посетили ботаник Шишкин, орнитологи Сушкин и Тугаринов, с военными целями — Михеев и Дорогостайский, с разведывательны­ми — из Англии — Каррутерс. Из Англии же приезжали представи­тели капиталистов на разведку зо­лота. О жизни же тувинского на­рода, о его думах и чаяниях не было написано почти ни одной строки. Не удивительно, что в Мо­скве приходилось отвечать на раз­личные вопросы. Приходилось объяснять, как жил народ при ной­онах и феодалах, чем люди пита­ются и т. п.

После таких бесед некоторые считали себя первооткрывателями Тувы… Письма ВОКСа и академика Ольденбурга (к академическим уч­реждениям) помогли нашему му­зею получить множество интерес­ных экспонатов для общеобразова­тельного отдела, среди которых имелось около семидесяти полотен живописных произведений русских, советских и зарубежных художни­ков, несколько скульптур, образцы старинного фарфора, большую коллекцию старинного оружия вплоть до рыцарских доспехов. Это было получено от Государственного Эр­митажа и Русского музея. Зооло­гический музей Академии наук по­дарил коллекцию по зоологии: птиц, млекопитающих, пресмыкающихся, морских беспозвоночных, коллекции насекомых, чучела обезьян и про­чее. Минералогический музей вы­делил прекрасную коллекцию мине­ралов, которая могла сыграть нео­ценимую помощь при определении местных минералов. Географиче­ское общество прислало полный на­бор аппаратуры с самопишущими приборами для организации метео­рологической станции при музее. Многое выделили из своих фондов музей им. Ленина, Исторический музей, книгоиздательства и другие организации и учреждения: свыше пятисот книг, брошюр, массу фо­тографий и рисунков, стереоскопи­ческий аппарат с набором диапози­тивов и многое другое. Все коллек­ции и прочие вещи удалось переправить по железной дороге бес­платно, а из Абакана груз был до­ставлен нашим гужевым транспор­том.

Первое открытие экспозиции Ту­винского государственного музея состоялось в августе 1930 года. Бы­ли трудности: помещение, предо­ставленное музею, имело низкий потолок, мебели не было, заказать было некому. Вся техническая ра­бота по экспозиции была выполне­на группой школьников. Среди них были истинные энтузиасты-краеве­ды: Боря Щербаков, Федя Пешкин, Тогус, Пичи-оол и другие, имена которых, к сожалению, не сохранились в памяти. Ребята разобра­ли пол в помещении и опустили его на метр с лишним, благодаря чему экспозиционная площадь стен намного увеличилась. Из ящиков, в которых прибыли экспонаты из Москвы и Ленинграда, они соорудили «шкафы», полки, витрины и прочую мебель, оклеили «для красоты» упаковочной бумагой и сами расставили экспонаты, сами сделали диарамы, поместили в них чучела птиц. Делали это они с большой охотой и совершенно безвозмездно. Они гордились своей работой и очень беспокоились за сохранность экспонатов, поэтому всюду понаклеили таблички с предупреждениями: «Хол тееп полбас» (руками не трогать).

За тридцать семь лет Тувинский музей вырос в крупное культурно-просветительное учреждение. Ежегодно тысячи учащихся в организованном порядке – экскурсиями посещают музей, знакомятся по его экспонатам с историей тувинского народа и культурами народов, населявших край в древнейшие времена. К пятидесятилетию Великой Октябрьской революции основные отделы музея будут пополнены новыми экспозициями.