Трудно объяснить, на что похож этот звук. Наверное, на падающее облако брызг: если бы каждая из этих брызг имела свой голос – наверное, было бы похоже. Или на крики сбившихся в стаю крохотных птиц. Или на зов какого-то сильного чувства: сладко-тревожный, лишающий покоя. Или… и тут звук вошел в мастерскую. Вошел и разбил пространство. 
Девочки внесли платье. Шелковое, темно-синее, обшитое белыми бусами и… бубенцами. Вот они-то при каждом движении и поют на разные голоса. Нежные, трепещущие. 

ЖИВЫЕ ПЛАТЬЯ ДОНГАКА

Это живое платье – часть дизайнерской коллекции Вячеслава Донгака «Кан-кыс», изготовленной мастерицами швейной мастерской «Оваадай» театра танца и костюма «Эдегей». По задумке, звон бубенцов символизирует звон доспехов славной девушки-богатырки, которая, по местным легендам, была так сильна и ловка, что и стреляла метче любого мужчины, и в седле держалась ловчее, и боролась с мужчинами на равных и даже лучше. 
Сколько весит такое платье, мастерицы не открывают, говорят – не знаем. Однако чемоданы, в которых возят на показы по городам и странам костюмы этой коллекции, через 4–5 поездок приходится выбрасывать: обрываются ручки.
У самого главного платья коллекции «Шаманка Куу» тоже есть своя история. 
– Когда объявили Год туризма, мы с презентацией нашей республики объездили 11 стран Европы, – рассказывает Кима Донгак, она одновременно и гендиректор ООО «Оваадай», и руководитель театра «Эдегей», и супруга тувинского кутюрье. – После Финляндии приехали в Польшу. Сначала была выставка, выставлялись наши костюмы, традиционные национальные инструменты. И вдруг директор варшавского музея попросил: а подарите нам костюм солистки, самой главной шаманки. Я удивилась: зачем? А он не объясняет, но настаивает: давайте, мы за хорошую сумму купим у вас четыре инструмента, только шаманский костюм вы нам подарите. Ну что ж? – деньги нам были нужны, сделали так, как он просил. И только потом, когда они заполучили наш шаманский костюм, последовало объяснение. Оказалось, что в варшавском музее, который, кстати, был очень беден экспонатами – мало что уцелело после бомбежек во время войны – существовала легенда. Якобы, как только в музее Варшавы появится костюм шаманки, он возродится. Вот, теперь наш костюм висит у них. Было это в 2007 году. И, знаете, потом мы никак не могли восстановить этот костюм: он обиделся на нас. Долго заново рисовали эскиз. Откуда только я ни привозила материалы: из Турции, Монголии, Москвы – всё не то. Пошив не шел. И вот, совсем недавно привезли материалы из Тибета, элементы для костюма, камни – и вдруг сразу сшили. Костюм снова родился. Я ведь даже, не поверите, извинялась перед ним. Объясняла: это надо было сделать, ну так получилось. Прости меня, пожалуйста.

КАЧЕСТВО ЗАДЁШЕВО НЕ СДЕЛАЕШЬ

За десять лет швейной мастерской создано 15 коллекций. Первую Донгак с супругой шили в разных ателье, намучились. С чужими мастерами трудно: им не укажешь, как шить надо, да и с тканями и примерками проблема. У каждого мастера свой «почерк». А заказчик, он же разработчик моделей – Вячеслав Донгак – уж очень щепетилен. Ему не угодишь. Тогда и поняли: надо открывать собственный цех, нанимать своих швей и самим процессом руководить или даже участвовать в нем, в процессе. 
С первой же коллекцией пришел успех. «Мотив Азии» – так она называлась – с восторгом приняли в Москве. Это был 1999 год, конкурс Высокой моды Национального костюма. Коллекция была признана открытием конкурса. 
Воодушевились, получили прилив уверенности. 
Все, что делают сегодня в мастерской «Оваадай», делают качественно. Материалы – только самые лучшие и дорогие. Везутся изо всех стран, где коллектив бывает с гастролями и показами. Модели со сложной отделкой, каждая строчка – уверенная, четкая. Костюмы в национальном стиле пошиты по европейским стандартам. На показах ведь оценивают друг друга профессионалы, проверяют, насколько качественно выполнены вещи. Огрехи не утаишь. Поэтому скрупулезно трудятся над каждым швом. Кима Чозаровна показывает, как ювелирно прошит корпус изящной национальной шапочки: узорная строчка, через миллиметр:
– Вот какая сложная работа. Это, конечно, необязательно делать, но мы можем эту шапку упаковать в чемодан и не беспокоиться о ней всю дорогу. Потом просто расправим – и изделие приобретет свою форму. А если взять те изделия, которые выпускаются массово, то там используют желатин: такую если согнешь – всё, можно выкидывать. В нашей шапке учтены все каноны, даже маковка есть: это и для красоты, и вообще – так было принято. Изделия у нас экс-клюзивные.
Труд серьезный, поэтому частных заказов ателье почти не принимает. Есть, конечно, желающие, которым не жалко денег на качественную вещь, но и они записываются в очередь и месяцами ждут, когда очередь подойдет. Нагрузка у швей большая. Они и коллекции готовят, и эдегейчиков обшивают. Сейчас, кстати, колдуют над алым жакетом для ведущей программы поздравлений ГТРК «Тыва». Удобный: на молнии, чтобы раз – и надела. Яркий. На виду руки ведущей, поэтому особый акцент на рукава: они богато украшены, с раструбами и вышивкой.
Пара дней – на изготовление наряда для Эдуарда Ондара: он будет представлять Туву в Бурятии на конкурсе дедов Морозов. Эскиз одеяния тувинского деда Мороза уже лежит на столе мастериц.
Работают в мастерской, вместе с гендиректором Кимой Донгак, которая и сама на все руки, всего пятеро швей. Старшая у них, она же директор ателье «Оваадай», – Аяна Саая. Коллектив дружный, сплоченный: а как же иначе, ведь работать приходится иногда не только дни напролет, но и ночи. Все девочки-швейки, кстати, выпускницы кызылского профучилища № 11. Прошли практику и остались. Лучшие из лучших, самые старательные и усидчивые. Швейное дело суеты не терпит. Аяна Саая, которая в прошлом году получила звание народного мастера, говорит о работе как о любимом человеке: с волнением. Оказалось, что по профессии она – агроном. Смеется: хотела ребенка устроить в «Эдегей» – и «попала» сама. Завязла по уши. Устроилась сначала на административную должность, но так тесно все переплетено в этом творческом театральном мире, что очень скоро переквалифицировалась в портнихи. И счастлива. А ведь до «Эдегея» и в голову не могла взять, что сядет за швейную машинку.
– Тогда каждая группа старалась каждый месяц выпустить новый танец, – рассказывает Аяна Борисовна. – Для этого нужно было шить в месяц по 16 сценических костюмов. Вячеслав Октябрьович быстро рисовал эскиз, Кима Чозаровна ездила закупала ткани. Работали днем и ночью. Днем работали швеи. Вячеслав Октябрьович преподавал, Кима Чозаровна – по всем организационным работам, у меня – своя работа. И после семи-восьми часов у нас начиналась другая работа. Шитье. Вячеслав Октябрьович шил, Кима Чозаровна шила, я. Здесь невозможно сидеть и заниматься чем-то одним. Здесь становишься трансформером. Так и перешла в швейный цех. 

ТАИНСТВО РОЖДЕНИЯ

Несколько слов о коллекциях. В основном, они созданы по мотивам тувинских легенд: «Мандала», «Пор-Бажын», «Урянхайская», «Скифские принцессы»… Каждая рождается по-своему. Одну (6– 8 костюмов) девочки воплощают за неделю. Над другой работают годами. Так, например, рождались «Скифские принцессы». Для большей продуктивности и вдохновения даже повесили на стену мастерской портрет прекрасной скифской царицы. И всё равно шилось долго.
Душа есть не только в платье с бубенцами из коллекции «Кан-кыс». Девочки-швейки сами говорят, что они не просто шьют, а оживляют ткань. Сегодня она просто кусок красивой материи, а завтра – прекрасное существо. И неудивительно, что каждая исполнительница после того, как костюм рожден, с трепетом следит за его судьбой. Не любая модель сможет продемонстрировать силу и характер костюма, поэтому моделей меняют до тех пор, пока не подберут ту, которая способна с костюмом сжиться, передать всю его мощь и красоту. 
– Все наши костюмы приносят удачу, – считает Кима Донгак. – Мы трясемся над каждой коллекцией. Когда коллекция начинает шиться, тут воцаряется особая атмосфера. Швеи капризничают, дети волнуются – ведь постоянно идут примерки, каждая модель хочет попасть в коллекцию... 

КУРС – НА ДОМ МОДЫ

Особенность показов Донгака – в их театрализованности. Когда показывали в Москве «Шаманку Куу», подобрали и скомпоновали подходящую музыку, одели в шаманские маски актеров. Бубны, ритуальные пляски. Сцена погружается в туман… Зрители признавались потом, что от увиденного мурашки по коже пробирали. И еще. Модели «Эдегея» не просто дефилируют. Встречаясь, они смотрят друг другу в глаза, приостанавливаются и как бы здороваются друг с другом. В зрительном зале рождается новое эмоциональное восприятие происходящего.
И так для каждой коллекции: свой сюжет, своя эмоциональная наполненность, музыкальное содержание и пластика. Законченное произведение искусства. Мини-спектакль. Модой, объясняет Кима Донгак, занимались многие, но именно азиатскую вот так первым преподнес Вячеслав Донгак.
В фойе помещения, где базируются и сами эдегейчики, и администрация, и швейный цех, – стеллажи, сверху донизу уставленные кубками, статуэтками и медалями – наградами, которые за десять лет существования удостоен театр танца и костюма.
– На конкурсы нас уже не приглашают, – смеется Кима Донгак, – потому что все, что можно было, мы выиграли. Давать нам уже нечего. Китайцы, например, седьмой уже год просто приглашают в жюри своего международного конкурса дизайнеров национальной одежды. Мы даем показательные выступления на открытии и закрытии конкурса. 
Теперь у руководителя «Эдегея» новая мечта: построить в Кызыле дом моды. Опыт, считает она, накоплен колоссальный. Поездили уже достаточно, убедили многих, что можем. Вполне можно сделать так, чтобы на показы теперь ездили к нам – в Туву. Для этого, конечно, нужна база. Просторное помещение, зал с подиумом и подсветкой, музей моды, где можно было бы представить все коллекции, – чтобы вдохновляли будущих дизайнеров, которые в Туве непременно появятся.
– Мы это сделаем, я знаю, – уверена руководитель. – Это будет. Потому что всё, о чем мы мечтаем, превращается в реальность. Мы еще очень мало времени работаем, всего 10 лет. Для того, чтобы выстроить, создать дом мо- ды, – это очень короткий срок. Тем более – у нас никакой поддержки от государства нет. Мы всё делаем сами. Вся наша работа – постановки в ансамбле «Эдегей», наши коллекции, работа этого цеха – только во благо развития нашей культуры, создания позитивного имиджа Тувы во всем мире. Громкие слова, но это так и есть. К сожалению, у нас много противников. Особенно в первое время – критиковали с пеной у рта. Говорили: что творит Донгак? – искажает наш национальный костюм! Я отвечаю всегда так: вот он, наш традиционный национальный костюм. Он никуда не исчез. Это история. Но всё не стоит на одном месте веками. И костюм должен получить развитие. Этим мы сегодня и занимаемся. Мы трансформируем, развиваем костюм. Если ты такой тувинец, который хочет носить только то, что носили наши предки сто лет назад, то зачем тогда живешь в благоустроенной квартире и ездишь на машине? Живи тогда в юрте и езди на лошади. Как развивается наше сознание, так должны развиваться и наши костюмы. 
* * *
В «Эдегее» живут будущим. Уже сейчас начинают потихоньку готовить программу, которую в 2014 году повезут на Олимпиаду в Сочи.
– Один день у нас получается такой насыщенный, что вечером кажется: то, что мы делали утром, было вчера, – Аяна Борисовна рассказывает и одновременно кроит какую-то деталь будущего костюма. Девочки тоже углубились в дело: одна работает ножницами, другая сосредоточенно кладет стежки на машинке. – Кима Чозаровна наша сейчас работает уже в 2013–2014 годах. А мы, швейный цех, живем еще 12-й год, но – уже сентябрь-октябрь. Вот такое у нас время.