Мой отец, Николай Алексеевич Сердобов, был личностью неординарной и многогранной.   Я и  братья  осознали это еще в детстве. Попробую рассказать, из чего же сложилась и сформировалась та отцовская многогранность, которой мы, мама и дети, очень гордились, и никогда не хвастали перед другими людьми.

Окончив в 1940 г. Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, отец получил диплом с отличием по специальности учитель физики.  Последний курс отец окончил заочно, учительствуя в городе Сучане Приморского края,  откуда он был призван в армию осенью 1940 года.  Фронтовой путь отец начал в звании младшего лейтенанта и закончил   майором.  За боевые заслуги он был награжден шестью орденами и тремя медалями.

После войны отец мечтал  вернуться  к мирному труду уже не в качестве рядового учителя. Сформированный в военные годы характер, накопленный фронтовой опыт и организаторские способности укрепили в нем желание попробовать свои силы на руководящей должности.  Зимой 1946 года, в Москве,   Нарком просвещения  предложил офицеру, готовящемуся к демобилизации,   занять вакантную должность заведующего Областным  отделом народного образования в Тувинской автономной области, недавно вошедшей в состав СССР.  Отец дал свое согласие без раздумий, и после демобилизации из рядов действующей армии в марте 1946 года прибыл в Туву. 

В мирное время, работая заведующим Облоно и директором ТНИИЯЛИ, отец мобилизовал свой внутренний потенциал, накопленные знания и военный опыт, чтобы стать первоклассным организатором с большим даром дипломатичности. Говоря современным языком, мой отец был менеджером высшего уровня. В должности заведующего Облоно отец проработал с 1946 по 1951 годы. Он организовывал строительство школ в Кызыле и районах Тувы, укомплектовывал учительские  коллективы, поощрял творческую и общественную активность педагогов, содействовал профессиональному росту учителей.

Помню, как Лидия Сергеевна Новикова (Плюснина), заслуженный учитель Тувинской АССР, рассказывала о своей первой встрече с отцом. После окончания пединститута, она приехала по направлению в Кызыл с желанием работать учителем истории. Лидия Сергеевна пришла в Облоно, чтобы получить направление на работу. Заведующий, молодой и строгий  мужчина, встретил ее в своем кабинете и долго беседовал, узнавая подробности учебы в институте. После  беседы, он предложил Лидии Сергеевне поехать учительствовать в один из районов Тувы, где была острая нехватка учителей.  Лидия Сергеевна твердо заявила: «Нет, не поеду! У меня пожилая мама на руках.  Хочу работать только в Кызыле».

Отец не был сторонником приказной практики. Свое неодобрительное мнение на этот счет он высказал короткой фразой в  книге «Продолжение не последует»: «Командует, как и в войну, одним методом – волевым».  Отец умел входить в человеческие ситуации и, выслушав категоричный отказ, не стал настаивать на своем предложении. Лидия Сергеевна получила направление в одну из школ города. Через несколько лет, когда закончилось строительство школы №7, Лидия Сергеевна стала ее директором и проработала в этой должности не один десяток лет.

Я уверена, что отец находил возможность лично побеседовать с устраивающимися на работу учителями. Через беседы он выяснял, какой личностный и профессиональный потенциал скрыт в молодых специалистах. Отец во время бесед включал, говоря языком фронтовых контрразведчиков, «прицельную фантазию», через которую, оценивая полученную информацию, мог предвидеть конечный результат. Скорее всего, уже к концу беседы с Лидией Сергеевной Новиковой отец  разглядел в ней будущего директора школы.

В мае 2006 года ветераны народного образования, пришедшие в Институт гуманитарных исследований на торжественное заседание, посвященное девяностолетию со дня рождения отца, вспоминали о нем, как об очень требовательном и знающем руководителе. Они говорили, что отец вникал во все возникавшие проблемы - кадровые и хозяйственные, увлекал своей удивительной работоспособностью,  не терпел  безответственности и равнодушного отношения к делу. Все  отмечали его строгий и проницательный взгляд. Да, отец, по складу характера был очень строгим, но эта черта была неотъемлемой составляющей его требовательности, направленной  в первую очередь к самому себе. Характер у него был сложный, жесткий, но не противоречивый, и не зависящий от настроения. Он был человеком  твердых жизненных принципов, последовательным в своих рассуждениях и действиях.  Четко обосновывая свое мнение, он не считал его истиной в последней инстанции. Моя мама никогда не говорила мне, что ей с отцом нелегко, ее высокая степень уважения к мужу перекрывала все эмоциональные издержки, присущие семейной жизни с неординарным человеком.

Отец внес свой серьезный вклад в науку. Аналитический склад ума, широкая эрудиция, глубокое изучение проблем народного просвещения и разработка перспективных путей развития среднего  образования в Туве   позволили отцу подготовить  научную работу. В 1952 году он защитил кандидатскую диссертацию по теме «Народное образование в Туве в период с 1924-1945 гг.». Из Интернета я знаю, что к выводам данного научного труда  до сих пор  апеллируют в своих диссертациях соискатели ученых степеней.  Тему по исследованию народного образования в Туве отец собирался продолжать. Он поступил в докторантуру при Московском  пединституте. Вскоре обучение  пришлось оставить  из-за болезни, по этой же причине он прекратил сбор материала для докторской диссертации. 

Исследовательский дар отца продолжал развиваться в стенах  ТНИИЯЛИ - Тувинского научно-исследовательского Института языка, литературы и истории,  который он возглавлял с 1951 по 1967 годы. Кроме административных обязанностей руководителя научного института, отец передавал сотрудникам свой опыт, учил создавать и редактировать научные работы.  Он обладал даром наставничества. В день похорон отца, я спросила его коллегу, как он относился к молодым сотрудникам института. В ответ услышала, что он отличался доброжелательностью, всегда помогал советами и поддерживал инициативу к созданию научного труда с последующей защитой, подчеркивая, что ученая степень необходима каждому  сотруднику как главный качественный показатель исследовательского мышления. 

На юбилейном торжестве в институте по случаю девяностолетия со дня рождения отца, доктор исторических наук, этнограф (фамилию ученой я, к сожалению, не помню) сказала, что она принесла письма, которые ей присылал мой отец  в Москву, где она  обучалась в аспирантуре. Были  зачитаны  советы моего отца, которые он считал необходимыми, чтобы  стать успешным ученым. Особо отец просил обратить внимание на фактор времени, имеющий большое значение, ибо  необходимо ценить и заполнять исследовательским трудом каждую минуту. Целеустремленность, в совокупности с учетом фактора времени, по мнению отца, гарантируют успешность в исследовательской работе. Таков неповторимый уровень его наставничества!

Именно в ТНИИЯЛИ у отца проявился большой интерес к древней истории Тувы, к археологическим находкам, обнаруженным в  курганах.   Отец нашел интересующую его тему, обозначил цель и начал  работать в избранном направлении. В конце шестидесятых годов, систематизировав собранный, тщательно изученный материал, он приступил к написанию монографии «История формирования тувинской нации», закончив ее в 1971 году.  Ученый совет института рекомендовал научную работу к защите в качестве докторской диссертации. Известные ученые П.А. Окладников  и  Л.П. Потапов  дали свои положительные отзывы на монографию.

В этой научной работе отец провел фундаментальное исследование,  по основным направлениям которого он опубликовал более 20 работ в «Ученых записках ТНИИЯЛИ» и в научных журналах Академии наук СССР.  В первой части монографии, названной: «Исторические предки тувинцев. Формирование тувинской народности» рассматриваются ранний этап этногенеза, исторические предки тувинцев в период тюркского и уйгурского каганатов, население Тувы в период господства кыргызов и в монгольскую эпоху, тувинские племена в семнадцатых-восемнадцатых веках, формирование тувинской народности. Во вторую часть научного труда, имеющую название «Национальная консолидация тувинцев в советскую эпоху», вошли исследования по темам: национальное самоопределение тувинцев, становление тувинской государственности, общности экономической жизни и  территории тувинцев, формирование языковой общности тувинцев, формирование социалистической культуры и социалистического быта тувинцев.

Смею утверждать, что по обширности исследуемого и анализируемого материала, эту работу нельзя считать чисто исторической. В ней имеются этнографические, с элементами этнонимики и топонимики, социологические, лингвистические,  культурологические, обществоведческие и философские изыскания.

В академическом журнале «Советская этнография» №4 за 1971 год в разделе «Дискуссии и обсуждения» отец опубликовал статью «О некоторых вопросах этнической истории народов Южной Сибири», вызвав на дискуссию  профессора МГУ Л.Р. Кызласова, автора труда «История Тувы в средние века». Отдавая дань важному этнографическому исследованию академика, отец посчитал, что «некоторые его выводы вызывают возражения. Например, феодальное государство енисейских киргизов-кочевников (названное им «древнехакасским») и его правителей Л.Р. Кызласов наделяет несвойственными им чертами, принижая роль и значение в историческом процессе племен, обитавших на территории современной Тувы и Горного Алтая». Далее, отец отметил идеализацию «древнехакасского» государства без подтверждения фактическим материалом, он критикует противоречия в самих утверждениях академика и его положение, что «известная енисейская руническая письменность тюрков создана «древними хакасами». Заканчивает отец статью словами: «История современного хакасского народа не нуждается ни в ее удревлении, ни в идеализации, ни в приукрашивании, тем более за счет искажений и умаления роли других народов». Это была интересная, жесткая и принципиальная дискуссия.

Профессор Л.Р. Кызласов отрицательно отозвался о монографии отца. Защита докторской диссертации  была под угрозой, таков был непреклонный авторитет Л.Р. Кызласова, члена ВАКа, и ученые советы Сибири отказались принять работу  к защите. Спустя некоторое время, в ноябре 1973 года докторская диссертация была принята и успешно защищена во Владивостоке в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока  ДНЦ АН СССР. Я читала стенограмму защиты. Отцу пришлось ответить на множество вопросов, заданных маститыми учеными и членами ученого совета, весомо аргументировать доказательства основных выводов докторской диссертации. По итогам обсуждения  было проведено голосование и совет подтвердил высокий уровень диссертационной работы при одном голосе против. Тем не менее, эта победа оказалась промежуточной, так как ВАК, куда были направлены документы по итогам защиты,  более двух лет не принимал окончательного решения. Лишь  27 февраля 1976 года  решением ВАК при совете министров СССР отцу была присуждена ученая степень доктора исторических наук.

С 1951 года и до конца жизни отец проработал в ТНИИЯЛИ. С поста директора института отец ушел по собственному желанию в 1967 году. Ему был пятьдесят один год - это возраст, когда человек  полон сил и возможностей к реализации, а отец сказал, что пора и честь знать.  Считаю это решение отца мудрым и дальновидным.

Директором института стал Юрий Лудужапович Аранчын, историк, считавший себя учеником отца. Помню, что папа уважительно отзывался об Ю. Л. Аранчыне, как об очень перспективном  ученом, отмечая, что как  руководителю,  ему все же  не хватает  опыта и дипломатичности в общении с сотрудниками.

Отец радовался всем научным достижениям сотрудников института, гордился  коллегами своего поколения и молодыми специалистами, верил в их  научные перспективы по  профессиональным специализациям.   Перечислю некоторые имена и специальности ученых института: А. А. Пальмбах – филолог, тюрколог, литератор;  Ю. Л. Аранчын – историк, социолог;  С. И. Вайнштейн – археолог-этнограф;  А. Д. Грач – археолог-этнограф;   М. А. Хадаханэ – филолог, литературовед, литератор;  Д. С. Куулар – филолог, литературовед;   М. Х. Маннай-оол – археолог, историк;   Д. А. Монгуш – тюрколог, лингвист;  Ш. Ч. Сат – филолог, лингвист, историк;  И. У. Самбу – археолог, краевед.  Уже по перечисленным мною (далеко не всем!) именам и профессиональным направлениям, можно сказать, что ТНИИЯЛИ, а теперь - Тувинский Институт гуманитарных исследований,  это многопрофильная научная  организация с огромным исследовательским и интеллектуальным кругозором.

 В дальнейшем, с 1967 по 1972 годы отец работал  ученым секретарем института, затем – заместителем директора по науке, в последние годы жизни был на должности научного консультанта.  Его сердце принадлежало родному Институту  -  Храму Науки.

На заслуженный отдых отец хотел выйти  после своего семидесятилетия, до которого не дожил три недели. Туве и тувинскому народу  отец  посвятил ровно сорок лет своей трудовой жизни.

Хочу отметить один интересный, на мой взгляд, момент. В октябре 1945 года Леониду Борандаевичу Чадамба, заведующему Облоно, предложили возглавить создаваемый НИИ языка, литературы и истории. Таким образом, должность заведующего Облоно стала вакантной, и ее получил мой отец. В 1951 году Л. Б. Чадамба получил новое назначение, освободив должность директора ТНИИЯЛИ. Судьбе было угодно, чтобы две трудовые дороги для моего отца проложил заслуженный человек Тувы – Л.Б. Чадамба. Этими словами  я воздаю Леониду Борандаевичу  дань уважения и памяти.

 

 Не могу не сказать о некоторых людях, с которыми отцу приходилось работать, и которые стали друзьями нашей семьи.

                          Павла Алексеевна Шахунова

П.А. Шахунова родилась в 1902 году в семье рабочего в Петербурге. В шестнадцать лет она, всей душой приняв Октябрьскую революцию, стала работать в Смольном в секретариате В. И. Ленина. Вместе с  правительством большевиков она в 1918 году переехала в Москву, которая стала для  нее родным городом. Проработав больше десяти лет в Кремле, Павла Алексеевна получила высшее образование, и перешла на работу в Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина, где выполняла обязанности секретаря партбюро. В 1936 году пути моего отца и Павлы Алексеевны пересеклись. Избранный комсоргом курса, отец  работал под ее чутким руководством. Став членом райкома ВЛКСМ, по Фрунзенскому району Москвы, отец продолжал советоваться с Павлой Алексеевной  по комсомольским делам. За три студенческих года у отца устанавливаются с Павлой Алексеевной добрые человеческие отношения. В годы войны общение хороших товарищей прервалось.

Павла Алексеевна в первые годы войны была в эвакуации в Новосибирске, где работала заведующей отделом науки и образования местного обкома. По возвращении из эвакуации с 1944 года, Шахунова П.А. работает заместителем начальника отдела кадров Министерства просвещения  РСФСР.

Павла Алексеевна в начале 1946 году встретилась в Москве с  отцом, продолжающим служить в рядах Красной Армии. Он попросил у нее содействия в получении должности, желательно   в  регионе с сухим климатом. У отца  были слабые легкие, в годы войны проблемы со здоровьем усугубились. В тот период первый секретарь обкома Тувинской автономной области Салчак Тока был на приеме у наркома просвещения В. Потемкина, и попросил его решить кадровый вопрос, т.к. должность заведующего Облоно была  несколько месяцев вакантна. Как я уже сказала, отец без раздумий согласился работать в Туве.

Шахунова П.А. в конце сороковых годов перешла на работу в Совет по изучению производительных сил при Госплане СССР и в составе комплексной экспедиции от этой организации  в течение нескольких лет приезжала в Туву, где часто общалась с моими родителями. В Кызыле дружба моих родителей с Павлой Алексеевной еще больше укрепилась.

В 1953 году Шахунова П.А. по наработанным в Туве материалам защитила кандидатскую диссертацию, участвовала в создании книги о советской Туве. В последний раз Павла Алексеевна была в Туве в 1957 году, после этого родители встречались с ней в Москве во время своих приездов, а в остальное время их связывала насыщенная переписка.

Уже в преклонном возрасте Павла Алексеевна поселилась в Доме ветеранов партии под Москвой, в Переделкино. Она пережила моих родителей, скорбела об их уходе и соболезновала родным. Умерла Павла Алексеевна Шахунова, добрейший друг нашей семьи, в мае 1989 года.

                Александр  Адольфович  Пальмбах

         А. А. Пальмбах родился 1897 году в Белоруссии, неподалеку от Витебска. До гражданской войны он окончил Витебскую гимназию, а в 1918 году экстерном закончил филологический факультет Московского археологического института. Будучи молодым человеком, испытал тяготы фронтовой жизни гражданской  войны. В Москве, в начале двадцатых годов, А.А. Пальмбах  был направлен на работу в Коммунистический университет трудящихся Востока - КУТВ. Он преподавал тувинским студентам русский язык с литературой и одновременно изучал тувинский язык. Интерес к тувинскому языку был настолько велик, что А. А. Пальмбах поехал в Туву для его изучения. Он ездил по районам, где  скрупулезно записывал тувинские слова и словесные обороты, изучал и запоминал произношения, мелодию созвучий и многое другое, что для филолога с даром исследователя представляет огромный интерес. 

 Таким образом, филолог по образованию и тюрколог по призванию, Александр Адольфович в совершенстве изучил тувинский язык, и в 1930 году  стал одним из создателей проекта тувинской национальной письменности на основе латинского языка. Оставшись неудовлетворенным этим проектом, А. А. Пальмбах продолжал работу по его усовершенствованию, и через несколько лет достиг нужного результата. Тувинский народ продолжает пользоваться письменностью, главным создателем которой был  профессор А.А. Пальмбах. Как ученый-тюрколог, Александр Адольфович много лет проработал в стенах ТНИИЯЛИ.  Он редактировал и был одним из составителей русско-тувинского и тувинско-русского словарей, изданных в 1953 и 1955 годах. Под  псевдонимом А. Тэмир, Александр Адольфович  писал литературные произведения и переводил книги тувинских народных писателей С. Тока и С. Сарыг-оола. Он сыграл видную роль в становлении тувинской художественной литературы.

 Мой отец безгранично уважал Александра Адольфовича и ценил общение с ним. В моей памяти сохранился образ профессора Пальмбаха, он бывал у нас дома и разговаривал со мной и братьями.

А. А. Пальмбах скончался от тяжелой, быстротечной болезни. По решению его родных профессора Пальмбаха похоронили в тувинской земле, которую он безгранично и самозабвенно любил.

                        АЛЕКСАНДР  ДАНИЛОВИЧ  ГРАЧ

Это имя еще  одного человека, которого очень уважал и ценил мой отец, и к которому я сохраняю неиссякаемую эмоциональную память.

А. Д. Грач почти тридцать лет жизни посвятил археологическому исследованию памятников древности Тувы. Он родился в Ленинграде в 1928 году. Его мама, Лидия Михайловна Тюнтина, в 1916 году окончила  Петербургское балетное училище.  В том юном возрасте она в составе кордебалета выступала в балете П.И. Чайковского «Лебединое озеро». На спектакле присутствовал император Николай II. В последующие годы, вплоть  до преклонного возраста, Лидия Михайловна преподавала классический танец в Ленинградском балетном училище. В 1941 году училище с преподавательским и ученическим составом было эвакуировано в Пермь. Мальчику Саше повезло, - его не эвакуировали вместе со всеми детьми из Ленинграда,  мама смогла добиться разрешения взять сына с собой. Он жил и переносил все трудности жизни в эвакуации – холод, плохое питание, неустроенный быт. Саша Грач  ходил в пермскую  школу,  присутствовал на балетных репетициях и постановках. Как никогда в жизни, он много времени находился среди музыки, так как балетное училище располагалось в здании пермского музыкального училища, здесь же жили все эвакуированные. После прорыва блокады, ленинградцы вернулись  домой. Окончив школу, А. Д. Грач поступил на археологическое отделение исторического факультета Ленинградского государственного университета.

После окончания ЛГУ, Александр Данилович работал ученым секретарем Института этнографии, затем его перевели в Ленинградское отделение Института этнографии Академии наук СССР, где он проработал до 1973 года.

В двадцать пять лет А.Д. Грач приехал в Туву и уже не расставался с этим краем до конца жизни. Начал он работу в составе тувинского отряда Саяно-Алтайской экспедиции. Сотрудниками экспедиции были открыты многочисленные памятники древности и средневековья. Став опытным археологом, Александр Данилович получил должность начальника Саяно-Тувинской археологической экспедиции и возглавил работы по изучению памятников в зоне затопления будущего водохранилища Саяно-Шушенской ГЭС. После окончания каждого археологического сезона, А. Д. Грач возвращался в Ленинград для обработки найденного материала. Им была написана и защищена кандидатская диссертация. В экспедиции, кроме тувинских археологов, работали приезжавшие из Ленинграда специалисты. Александр Данилович находил возможность посетить кафедру археологии в родном университете, где он просматривал курсовые работы студентов, чтобы выбрать из них тех, кто мыслит неординарно и широко. После этого он встречался со старшекурсниками и предлагал поработать в составе его экспедиции. Я не знаю, сколько кандидатов наук вырастил Александр Данилович рядом с собой, но полагаю, что много.

 За годы работы руководителем экспедиции, очень ярко проявился педагогический талант А. Д. Грача. Каждый полевой сезон для работ на раскопках, кроме рабочих, Александр Данилович набирал из школ Тувы подростков из неблагополучных семей. За время летних каникул парнишки взрослели, укреплялись в уважении к самим себе, закалялись физически и морально. Понаблюдав, с каким интересом работают на раскопках его двенадцатилетний сын Сева с другом Олегом, А. Д. Грач решил  привозить с собой в Туву из Ленинграда мальчишек-подростков, чтобы спасти их от городских соблазнов в период летних каникул. Таким образом, отряд юных археологов значительно расширился. В археологическом лагере каждое лето встречались мальчишки из Тувы и Ленинграда.  Из года в год пополнялись ряды подростков, желающих работать летом на археологических раскопках. Все ребята понимали, что их ждет не отдых на берегу Енисея, а ежедневный, тяжелый труд под контролем старших. В первую очередь, Александр Данилович и его сотрудники требовали от ребят неукоснительного послушания и уважения друг к другу. Такие воспитательные меры в совокупности с работой,  формировали у ребят чувство взаимовыручки, дружбы, ответственности, трудолюбия.

Допускаю, что археологами стали единицы мальчишек, из всех, проработавших в экспедиции. Так ведь и  цели, привить ребятам интерес к археологии на всю жизнь, ни у Александра Даниловича, ни у сотрудников экспедиции не было.  Главное, что школу трудовой жизни ребята прошли в  атмосфере, наполненной  любовью к ним. А это  никогда не забывается.

Научная работа А. Д. Грача «Древние кочевники в центре Азии» вышла в 1980 году. Она была посвящена изучению памятников скифского периода Тувы.  Это был фундаментальный труд, рекомендованный к защите в качестве докторской диссертации. Тяжелая болезнь сломала все жизненные планы. Александр Данилович Грач умер в 1981 году в расцвете творческих возможностей.

 

Я возвращаюсь к повествованию об отце. По своей коммунистической сознательности и социальной активности мой отец  являл собой достойный пример для подражания. В коммунистическую партию он вступил в январе 1940 года во время работы на Дальнем Востоке в Сучане. В Туве отец был членом обкома КПСС с 1948 по 1971,  членом горкома КПСС с 1973 по 1986 годы. Много лет он был депутатом областного Совета, депутатом Верховного Совета Тувинской АССР.  В должности заместителя Председателя Верховного совета ТАССР отец трудился десять лет.  Председатель Верховного совета ТАССР, Бай-Кара Шожульбеевна  Долчанмаа, очень высоко ценила знания, интеллект и работоспособность отца, считала его своей правой рукой, а избиратели испытывали глубокие человеческие симпатии и уважение к своему депутату.

Отец был очень интересным собеседником и имел на все свою обоснованную точку зрения, которую отстаивал в беседах-спорах. Известный  историк академик М.В. Нечкина в своем письме писала отцу: «Вспоминаю наши «жестокие» споры о критиках. Честное слово, я все-таки стою на прежних позициях. Не знаю, сохраняете ли Вы свои – может быть, перейдете на мои? Во всяком случае, не будем считать вопрос решенным». Многие друзья моих родителей в шестидесятые-семидесятые годы уехали из Кызыла,  и дружба продолжалась в письмах. Переписка отца была огромной. Конверты и поздравительные открытки закупались в больших количествах. Когда я, с отцовской записной книжкой в руках, писала  о его кончине, то на столе накопилось более трех десятков открыток.

Решусь взять на себя смелость утверждать, что по зову своей души и по внутреннему дарованию  отец был литератором. Как реализовал он себя  в этой сложной жизненной грани,   хочу поразмышлять более подробно.  

Я полагаю, что отец не считал себя писателем, ведь он не имел писательского образования. Да и само написание книг не было для него работой. Это было важным для него делом, благодаря которому он мог переложить на бумагу накопленные в себе впечатления, пережитые им самим или услышанные от кого-то воспоминания.

Как человек с широким диапазоном чувствования, отец не мог держать в себе эти впечатления, активное воображение требовало выхода в повествование. Создание сюжета произведений, считаю, не вызывало у него особых сложностей. Жизнь всегда была щедрым драматургом, только наблюдай, впитывай и записывай. Трудным для отца  был процесс создания литературного произведения, интересного для самого автора и читателей. Также много времени, сил и переживаний отнимал у отца процесс издания книг. Я хорошо запомнила отцовские слова, что создавать книгу - это  тяжелый труд.

Летом 1959 года я и братья увидели в руках отца небольшую книгу в мягкой обложке серого цвета. В центре наискосок курсивом было написано «Добро и зло», а вверху печатным шрифтом: «Н.А. Сердобов». Мы узнали, что наш отец написал книгу. Когда мы ее прочитали, то что-то нам понравилось, что-то не очень. В книгу вошли очерки, литературная запись воспоминаний старого участника революционных событий в Туве, рассказ «Добро и зло», давший название книге, и повесть «Дело донжуана». Конечно, почти за пятьдесят лет детали повествования стерлись в моей памяти.  Теперь пришло время перечитать книги отца, по иному воспринять их с высоты своего  жизненного опыта. Я сделала это с удовольствием, и  каждый вечер погружалась в выверенный, хорошо читаемый, эмоциональный слог отцовских книг.

Роман «Цена жизни» издан в 1962 году, переработанное издание вышло в 1986 году уже после кончины отца. Эта книга сделала Николая Алексеевича известным не только в Туве, но и за ее пределами. По ней проводились читательские конференции. Я познакомилась с  отзывами читателей, живущих в разных уголках СССР. О своих чувствах и о благодарности автору писали женщины и мужчины, молодежь и умудренные жизненным опытом люди, военнослужащие, строители, заключенные. Людей переполняли чувства сопереживания главному герою романа Петру Огневу, их затронула его трудная судьба в плену врага,  воскрешение Петра из мертвых, и его боевые подвиги в партизанском отряде. Читатели восторгались его волей, мужеством, преданностью отчизне и трогательной любовью к девушке Людмиле. Люди возмущались поступками предателя. В первом издании фамилия предателя была Свиридов. Читая второе издание, я увидела, что фамилия его стала  Свиркунов. Почему отец сделал изменение,  узнать не пришлось.

Тогда же, в 1962 году, мы от мамы узнали, что судьба Петра Огнева списана с жизненной истории жителя Кызыла - Козырева, работавшего в аэропорту заведующим отделом грузоперевозок. Он пережил во время войны плен, неудачный побег, остался в живых после расстрела, восстановил свою репутацию в боях. Книжный предатель Свиридов тоже имел свой живой прототип, который  проживал тогда в Кызыле. Почему судьба свела этих людей в одном городе? Пересекались ли их дороги во время войны, или их истории объединило воображение автора? Читатели очень быстро выяснили, кто герой, а кто предатель, хотя и отбывший свой срок в лагере. Люди подвергли «Свиридова» гонениям и презрению. Мы знаем, что отец принял личное участие в судьбе «Свиридова» и его семьи, он убедил их уехать  из Тувы, и помог материально.

Было несколько выпусков «Тувинских сказок» в художественном переводе отца. Мои дети, племянники и внуки с удовольствием в свои детские годы слушали и читали эти сказки. Есть у меня еще одна книжка с тувинскими сказками, подаренная мне Марией Андреевной Хадаханэ, сделавшей литературное переложение в своем неповторимом стиле.

Мария Андреевна Хадаханэ  заслуживает особого благодарного слова. На протяжении многих лет Мария Андреевна сохраняет добрую память о нашем отце, своем учителе, наставнике и коллеге по ТНИИЯЛИ. Она подробно изучила биографию моего отца, его научные труды, литературные произведения и не позволяет общественности Тувы забыть имя Н. А.  Сердобова. М.А. Хадаханэ опубликовала о нем статьи к восьмидесятилетию Тувинской государственности и к личным юбилейным датам отца. В названиях статей Марии Андреевны присутствуют в разных вариантах слова: «Ученый, наставник, воин, разведчик, писатель»,  - как основные и наиболее значимые  ипостаси отцовской личности.  М.А. Хадаханэ открыла для нас, детей Н.А. Сердобова, многие подробности его биографии, позволила увидеть в отце масштабную фигуру своего времени. Сама, обладающая от природы талантом рассказчика, Мария Андреевна в каждое свое повествование об отце вложила много знаний, личной сердечности и уважения. Я и братья очень рады, что у нашего отца есть такой друг-биограф, и от всей души признательны Марии Андреевне за это.  

 В 1966 году вышел роман «За хребтами Саянскими», я не преувеличу, если скажу, что он стал моей любимой  отцовской книгой. Перечитываю ее с удовольствием.  В романе, посвященном событиям из реальной жизни, действие происходит на Всесоюзной стройке асбестового комбината в поселке Ак-Довурак, показаны многие моменты производственной, комсомольской и личной жизни героев молодежной стройки.

Это очень эмоциональная книга. Талант отца развернулся столь разнообразно, что я не перестаю этому удивляться. Как автор, он раскрывает внутренний мир мыслей и чувств героев всех возрастов, от аксакалов до маленькой девочки Светочки, которая с родителями приехала на строительство дороги Ак-Довурак – Абаза, идущей из Тувы в Хакасию. Много удивительно одаренных, внутренне неравнодушных и трудолюбивых строителей встречает читатель на страницах книги. Я уловила и узнала в некоторых персонажах знакомые черты членов нашей семьи. Не в отцовском характере было  хвалить в глаза своих родных, но, даже за эту малость, узнаваемую через слова романа, я ему очень благодарна.

Так, шестилетняя девочка Светочка говорит моими словами, с моей детской интонацией, спрятав за спину руку: «Не дам тебе луку». С буквой «р» у меня были нелады до пяти лет, и отцу нравились все слова, которые я выговаривала со спасительной буквой «л».

Секретарь парткома Ак-Довурака Григорий Алексеевич Чурсин внешне и по характеру очень похож на отца, да и по отчеству – тоже, об этом я подумала, читая эти строки:  «По одной из тропинок, петляющих среди кустов караганника и ведущих к фабрике, степенным, но ходким шагом шел худощавый мужчина. Левая рука с зажатой в кулаке кепкой делала плавную неторопливую отмашку, другая была заложена за борт пиджака.

Выглядел путник моложаво, но по осанке, по наметившимся морщинкам на некрупном заостренном лице и по залысинам, которые тупыми клинышками вдавались в изреженные темные волосы, угадывалось, что ему уже за сорок. Слегка прищуренные и устремленные вперед глаза время от времени меняли свое выражение. То они были строгими, то теплели, и тогда на лицо пробивалась улыбка. По всему было видно, что он с кем-то ведет немой разговор, наедине, без помех, что-то обдумывает, перебирает в памяти, и если одно его радует, то нечто другое настораживает и омрачает».

И в дальнейшие встречи  с Чурсиным на страницах книги, я чувствовала рядом незримое отцовское присутствие. Разве случайно жена Чурсина выведена учительницей?! В книге встреча с женой произошла, как подумал Чурсин, «на встречных курсах», когда жена на ходу сказала, чем покормить детей и что она вернется домой поздно из-за педсовета.  Жесты рук, сетка, заполненная общими тетрадями с ученическими работами по математике, и быстрый, почти как бег, шаг - все это мамино, все узнаваемо и живо в моей памяти.

Из книги: «Чурсин понимал, что многие мужья и дети разделяют нелегкий удел своих жен и матерей-тружениц. Что школа не меньше, а с каждым годом все больше и больше поглощает и времени и сил. Но не обкрадывает, нет! Жизнь учителя – это не мифическая шагреневая кожа, которая сжимается с каждым выполненным желанием человека и приближает его к смерти. Наоборот, она, эта простая и великая учительская жизнь, с каждым днем ширится, уходит в бессмертие».  Звучит пафосно, но  эти возвышенные слова  наши учителя заслужили  своим самоотверженным трудом.

В романе, через разных героев, автор выразил свои мысли по поводу преддверия отцовства, одинокого материнства, о пьянстве, о разводах-разлуках, о битве чувств и сжигании мостов, о радостном и тревожном чувстве любви и о многом другом, присущем для человеческой жизни.

Отдал отец дань памяти воинам-победителям в Великой отечественной войне: «Эх, сколько же в тебе отваги и удали, любви и верности, советский солдат, измеривший половину Европы своим ратным шагом! … Это ты взобрался на высокий пьедестал в Берлине с обнаженным мечом и с прижатым к груди ребенком…».

Как автор, отец познакомился с множеством людей на стройке, которую в печати называли «первенцем тяжелой индустрии в Туве». Он вывел много психологических портретов,  как строителей, так и обычных жителей, наделяя их разными особенностями, без шлифовки и лакировки. Читая книгу, чувствуешь, какая жизненность заключается в этой истории о всесоюзной стройки, в ней  нет сухости фраз и фактов, а  много образности, разной тональности и широты души.

Много героев в книге, но есть еще одна героиня, о которой я не могу не сказать, потому что в строки, посвященной ей, я вчитываюсь с волнением, радуясь созвучности отцовских и моих впечатлений. Эта героиня – природа Тувы. Прочитав роман, я почувствовала, насколько отец любит Туву и ее природу, как он восхищается, как всматривается в нее и не может налюбоваться всем богатством ее проявлений во все времена года. Какие объемные сравнения, какие слова находил он о ней через своих героев! Первый абзац книги с описанием «ковыльной и раздольной Эдегейской степи», с «пенящимися водами быстрого Хемчика», - это как низкий поклон автора Ее Величеству Тувинской Природе.

Яркое эмоциональное восприятие тувинской природы рассказало мне о присутствии  романтизма в душе отца. Я помню, что он очень любил стихи С. Есенина, знал их наизусть, на его столе всегда лежал томик есенинских стихов. И мы, дети, рано узнали о дивной и нежной лирике русского поэта, и легко заучивали его напевные стихи.  По  внутреннему настрою отца и по отношению к поэзии, я считала его лириком. Теперь я прочувствовала отца, как человека, имевшего в себе звучную романтическую струну.

Летом 1980 года я приехала с дочкой Наташей погостить к родителям. Однажды я и мама остановились во дворе около Михаила Ивановича Пахомова, нашего соседа по подъезду, сидевшего на скамейке. Михаил Иванович был писателем и общественным деятелем республики. Мама заговорила с Михаилом Ивановичем, а я стояла рядом и слушала о чем они говорят. Речь зашла о папином романе на военную тему, который готовился к изданию. Михаил Иванович по просьбе отца прочитал роман перед сдачей его в издательство. Среди искренних похвальных фраз в адрес моего отца, мне запомнились слова Михаила Ивановича: «Какой он у вас талантливый!». Помню, как мамино лицо озарила благодарная улыбка, и она  кивнула в ответ, как умела кивать только она, – акцентируя невербальное согласие.

Роман «Войной опаленные» вышел в свет в 1981 году. Сюжет романа захватывает с первых фраз.  Чувствуется, насколько возросло и усовершенствовалось писательское мастерство автора за двадцать с лишним лет творческого пути. Выверено каждое слово, каждая мысль.  Сразу проникаешь симпатией к полковнику  Дремову, командиру артиллерийской дивизии. Полковник Дремов был верен принципу, что за каждую пядь своей земли надо платить предельно малой кровью, ибо «беречь жизнь солдат надо, это не дрова для печки». Отец повествует, как  Дремов ставил боевые задачи перед подразделениями и руководил боевой операцией по сдерживанию наступления противника, чтобы обеспечить сосредоточение дивизии на новой оборонительной линии, и помочь благополучному отходу медсанбата из-под вражеского огня. Несколько страниц, на которых описана эта военная операция местного значения, читаются на одном дыхании. Как будто следуешь за распоряжениями  полковника Дремова, предусмотревшего все моменты боя, за четким и последовательным выполнением его приказов командирами всех боевых расчетов, опережающих  военные   инициативы противника. Это описано с абсолютным воинским и писательским профессионализмом.

 Как и положено в романе, в нем несколько сюжетных линий, объединенных темой отечественной войны. Снова на страницах книги звучит тема предательства, раскрываются причины, которые привели на путь измены молодых еще людей. Еще раз скажу, что книга читается с большим интересом.   

Небольшая по формату повесть «Продолжение не последует» вышла в 1984 году. Этот високосный год был для нашей семьи  наполнен значительными событиями – выходом книжки и рождением двух мальчиков: Алеши и Сережи, младших внуков моих родителей. Завершился год трагически, за пять дней до наступления Нового года скоропостижно скончалась мама. Мой отец, знаю,  держался очень мужественно. Позднее, от Галины Ивановны Федорович, я узнала, что отец сказал ей, верному другу нашей семьи, что не знает, как ему жить дальше.  И добавил с печалью: «Лида не оставила никакого завета».  Я, узнав об этом через много лет, почувствовала, в каком глубоком смятении и растерянности находился   тогда мой отец. Он, который всегда  решал   жизненные и рабочие проблемы наилучшим образом, потерял точку опоры, его крепкий внутренний стержень надломился.  Мне кажется, что оставшееся ему  время - год и четыре месяца - от жил с волевым усилием, без внутренней радости. Интеллектуальная и творческая деятельность еще оставались для отца потребностью духа,  тем он и спасался от внутреннего одиночества, проводя все вечера за письменным столом.

Повесть «Продолжение не последует» рассказана от лица контрразведчика Сергея Климентьева, который выполнял спецзадание в Австрии. Отец во второй половине отечественной войны занимал должность начальника разведки бригады и занимался сбором оперативных сведений о противнике.  Начиная с марта 1945, он в течение года работал в должности помощника начальника штаба бригады по оперативной работе, где досконально изучил специфику  работы контрразведчика. Повесть небольшая, построена по типу дневниковых записей, в конце каждой главы выведено: «Продолжение следует». Завершающая фраза повести звучит так: «Пожалуй, правильнее заключить эти записки тем, чего бы ты и не хотел: «Продолжение не последует». 

 Повторю, что это была последняя книга отца.  В названии книги можно усмотреть, если не пророчество, то предвидение своей судьбы со скорым завершением жизненного пути. Мне же в 1984 г. отец сказал, что этой книгой он заканчивает литературное творчество, повторив,  что это очень тяжелый труд.

После похорон отца, летом 1986 года, я разбирала его бумаги и обнаружила несколько общих тетрадей, исписанных мелким отцовским почерком. Нашла я и вырезки из местной газеты об одном уголовном деле. Мне стало понятно, что отцовское творческое начало снова потребовало выхода. Изложенное в репортаже уголовное дело вызвало в отце мысли и чувства, которые переросли в желание написать об этом.  Вчитываясь во фразы на листках тетрадей, я узнала, как скрупулезно отец изучал подробности этого криминального дела. Он вел переписку с сотрудниками следственных органов, получал допуски к изучаемым материалам, встречался и беседовал с подследственными, их родными, учителями и одноклассниками. Отца интересовали мотивы, которые сделали из обычных парней убийц и соучастников преступления. Он досконально разбирался, в каких условиях росли и взрослели парни, кто их воспитывал, и что сформировало дефект души у каждого из  преступников. Это был кропотливый труд и тщательный анализ услышанного и узнанного. Через мелкое сито отцовского сердца была просеяна вся полученная информация, на страницах выстроились версии и характеры.

Тогда, в 1986 году, я подумала, какое же название отец хотел дать новой книге? Я перелистывала тетради в надежде найти ключевую фразу или слово, но не нашла. В мае 2006 года я приехала в Кызыл, чтобы на девяностолетии со дня рождения отца быть рядом с братом.  Спустя двадцать лет я снова взяла в руки тетради с набросками неоконченной книги. Раскрыв первую тетрадь, стала перелистывать страницы и вскоре  задержала взгляд на фразе из двух слов. Вчитавшись, поняла, что нашла фразу,  - или мне это открылось, потому что пришло время? -  которая заключала в себе ключевой смысл. Там было написано:  «Оборванная жизнь».

Жизнь молодой девушки оборвалась в результате роковой встречи с парнями. Но и для молодых людей с момента убийства жизнь с ее радостным ощущением свободы и молодости перестала существовать.  Она оборвалась в нравственном плане, перейдя на низший уровень существования в качестве убийц. 

Считаю, что отец раскрыл себя в этой неоконченной работе глубоким личностным психологом, реализовал весь свой накопленный жизненный и профессиональный опыт. Но тяжелая болезнь оборвала его жизнь. Коллеги отца по институту, которым я рассказала о его недописанной книге, посоветовали найти литератора, который бы смог написать книгу по наработанному материалу. Я уверена, что отец  не  одобрил бы такую инициативу, поэтому не последовала совету. 

Подводя итог своим размышлениям, хочу дать ответ на вопрос: из чего же сложилась многогранность  личности моего отца -  Николая Алексеевича Сердобова?

По образованию он – педагог, учитель физики.

По фронтовому опыту и военным должностям – политрук, артиллерист, знаток «катюш»,  разведчик, контрразведчик.

По роду гражданской службы – руководитель и организатор.

По научному профилю – педагог-исследователь, историк, этнограф, лингвист, социолог, культуролог, философ.

По партийному убеждению и общественной работе – коммунист, народный депутат.

По заслугам перед Отечеством – орденоносец, Заслуженный учитель РСФСР, Заслуженный деятель науки Тувинской АССР.

По знанию человеческих душ – личностный психолог.

По настрою души – лирик и романтик.

По внутреннему призванию –  литератор, автор очерков и книг.

По духовному призыву – ПРОСВЕТИТЕЛЬ.

 

В 2004 году к шестидесятилетию вхождения Тувы в состав СССР – России, вышла Государственная  Книга Республики Тыва «Заслуженные люди Тувы ХХ века». В Книгу, в разделе «Наука» внесено имя моего отца.  Повествование о его личностных и профессиональных заслугах перед народом Тувы, заканчивается такими словами: «По природе своей скромный, Н.А. Сердобов никогда не праздновал свои юбилеи, не выпячивал боевые заслуги, хотя боевых и трудовых наград у него было предостаточно. Именно он и его коллеги заложили надежный фундамент в современное здание науки и просвещения Тувы».