(Окончание. Начало в № 10 от 18 марта, № 11 от 25 марта)

ВОЗВРАЩЕНИЕ ОТЦА

Вот так семилетнее обучение растянулось для меня на одиннадцать лет: в 1943 году поступил в первый класс и только в 1954 году – в восемнадцать лет – окончил семь классов.

После окончания школы три месяца работал в колхозе имени Ленина чабаном, а потом мой двоюродный брат Василий Копеёл, работавший тогда учителем в самагалтайской школе, и его жена Нина Алексеевна Давыдова отправили меня в Кызыл: «Здесь тебе нельзя оставаться». Опасаясь за мою судьбу, строго наказали, чтобы поступил учиться хоть куда, но в Самагалтай и вообще в Тес-Хемский район не возвращался.

Поступил в Кызыле в сельскохозяйственный техникум, а когда заканчивал первый курс, вернулся из лагерей отец. Его, осужденного по политической статье на двенадцать лет, вместе с другими репрессированными освободили после смерти Сталина в 1953 году раньше срока.

В апреле 1955 года отца привел ко мне в общежитие техникума его верный друг и мой дорогой учитель – директор школы Оюн Думбуу. Если бы не Думбуу, мы с отцом при случайной встрече просто не узнали бы друг друга.

Папа привез мне из лагерей подарок – холщовые штаны. Но они мне оказались малы: в лагерях Ангарска и Иркутска отец представлял меня все еще маленьким мальчиком.

Папа вернулся в село Ак-Эрик, до конца жизни, а умер он в 1973 году, работал в колхозе чабаном. Его стоянка была у озера Шара-Нур. Люди его уважали, спрашивали совета, всегда приглашали для благословения на семейные торжества. И ко мне отношение изменилось: я больше не был сыном «врага народа».

Отец ни слова не говорил о том, кто и за что донес на него, никогда не рассказывал о мрачном периоде своей жизни.

Только в девяностые годы, когда детям реабилитированных разрешили знакомиться с материалами дел, я ознакомился в ФСБ и прокуратуре республике с делом отца.

В деле – постановление об аресте от 27 июня 1949 года, в котором сказано:

«Чооду Кунзек Чыргал, 1907 г. р., уроженец Берт-Даг сумона Тес-Хемского района, тувинец, гражданин СССР, грамотный, бывший лама, не судим, был членом ТНРП, не принят в члены ВКП (б), член тожзема «Ак-Кежиг», проживает в Кызыл-Чыраа сумоне, будучи враждебно настроен к советской власти, проводит антисоветскую агитацию, направленную на срыв проводимых партией и Советским правительством мероприятий, высказывает враждебные взгляды по вопросу вхождения Тувы в состав Советского Союза, восхваляет старый феодальный строй».

В качестве примера, подтверждающего вину, приводятся слова, якобы, сказанные Чооду Кунзеком в сентябре 1948 года, когда он был приглашен к Мандаа «по случаю крестин сына» (так в постановлении назвали тувинский обряд обрезания волос у трехлетних мальчиков): «Вот видите, как хорошо было раньше, когда справляли религиозные обряды в Туве, тогда и народ-то Тувы жил лучше, чем при Советской власти. Теперь не стали верить в бога и хурээ поломали…»

В конце: «Антисоветская националистическая деятельность Ч. Кунзека подтверждается семью свидетелями. Постановлено: Чооду Кунзека подвергнуть аресту и обыску».

30 марта 1950 года Чооду Кунзек Чыргал был осужден на двенадцать лет лишения свободы.

Отца реабилитировали в 1994 году, после моих пятилетних обращений в разные инстанции в Кызыле и Москве.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 10 ноября 1994 года приговор судебной коллегии по уголовным делам областного суда Тувинской автономной области от 30 марта 1950 года в отношении Кунзека Чооду, осужденного по статьям 58-10-1 и 59-7-1 УК РСФСР, отменен за отсутствием состава преступления.

Как сыну реабилитированного мне даже выплатили в 1998 году из федеральных средств деньги за конфискованное полвека назад имущество. За 17 лошадей, 14 коров, 220 овец, 21 козу, двух верблюдов и охотничье ружье – «огромная» сумма: 3339 рублей 60 копеек.

СЕМЬЯ МОЯ

Вначале девяностых годов, мы узнали, что и моя супруга Сииринмаа – жертва политических репрессий.

Мы вместе знакомились с делом ее деда – ламы Иргита Топчут-Ловуна Кур-Чалана, осужденного на восемь лет будто бы за попытку поджога нашей же школы и здания администрации района. Их было три ламы: двоих расстреляли, а Топчут-Ловуна оставили в живых. Но в деле есть отметка: «Умер во время допроса». И всё.

Маленькую Сииринму удочерил брат ее отца, поэтому ее девичья фамилия – Баткар. Я не у ее родной матери, а у Баткаров просил руку и сердце будущей жены, с которой был знаком еще со школы. Но ее родная мать жила у нас до конца своей жизни.

Наша свадьба состоялась 27 октября 1961 года в селе Берт-Даг Тес-Хемского района, где мы с ней начинали учиться в начальной школе. Я работал главным агрономом колхоза, она – заведующей только что открывшейся аптеки. В последствии мы поступили в Кызылский педагогический институт, получили высшее педагогическое образование учителей химии и биологии, но оба пошли по другой профессии – журналистика.

Сииринмаа Саяновна за сорок лет исколесила всю республику. Заведовала отделом писем и селькоров в газете «Шын». Постоянно держала связь с читателями, организовывала семинары сельских корреспондентов, встречи с читателями, расследовала письма и жалобы трудящихся. А в свободное время на даче трудилась и занималась воспитанием внучек. Мы все жили под ее руководством. Она ушла из жизни в 2009 году.

Наша дочь Аида окончила филологический факультет, с мужем Орланом работает в бизнесе. У них две дочки-школьницы, а их брат Аир учится в Китае. У сына Дамырака – дочка-третьеклассница, супруга работает лаборантом в больнице, заочно учится в институте.

ГАЗЕТНОЕ И ПИСАТЕЛЬСКОЕ ДЕЛО

С двадцати девяти лет моя жизнь связана с журналистикой – с газетами, выходящими на тувинском языке.

27 мая 1965 года меня приняли на должность заведующего отделом сельского хозяйства редакции молодежной газеты «Тыванын аныяактары». Потом – газета «Шын»: корреспондент, заведующий отделом.

А в июне 1977 года обком партии отправил меня в город Шагонар: создавать газету Улуг-Хемского района.

Сначала нужно было построить помещение. Семь месяцев провел со строителями. Построили здание редакции и типографии, котельную, гараж, помещение для бумаги и бумагорезального станка.

В то же время собирал кадры, обучал их: всего тридцать человек, и журналисты, и полиграфисты. Полиграфисты поступили учиться в Новосибирский полиграфический техникум, но проучились на первом курсе недолго: уже осенью обком партии вернул их назад: некому было работать в типографии. Они учились в деле: по книгам и на практике самостоятельно изучали сложную технику и секреты полиграфической работы. Несколько раз – на день, два – приглашали полиграфистов из республиканской типографии, они помогали им.

Газета «Улуг-Хем» начала выходить с 1 января 1978 года. Да не одна, кроме нее обком партии обязал нас до 8 марта печатать и газету Дзун-Хемчикского района «Ленинский путь».

И эту страшную нагрузку наши самоучки выдержали. Спустя два года мы пригласили в Шагонар двух членов экзаменационной комиссии из Новосибирского полиграфического техникума. Все наши самоучки выдержали госэкзамен в редакции и здесь же получили дипломы.

В марте 1980 года вернулся в газету «Шын», десять лет заведовал в ней отделом культуры. Потом – детская газета «Сылдысчыгаш» – «Звездочка», в которой в начале пятидесятых годов печатались мои первые материалы и стихи. Но эту газету в 1958 году сократили.

Встал в один ряд с теми, кто боролся за ее возрождение. И спустя 32 года – в 1990 году – «Сылдысчыгаш» родилась вновь, и я – ее первый ответственный секретарь и заместитель редактора.

В то время я был членом правления Детского фонда Тувинской АССР, возглавлял который Петр Морозов. Работая в «Сылдысчыгаше», во внеурочное время создал газету «Эне созу» – «Слово матери», орган Детского фонда и ассоциации писательниц Тувы. И в течении четырех месяцев был ее первым главным редактором – без единого штатного работника.

На пенсию вышел 2 апреля 1998 года – с поста главного редактора кызыльской городской газеты «Хем-Белдир».

Газетная работа – источник множества интересных встреч, командировок. В течение семи лет зимой постоянно отправлялся в командировку в Тоджинский район, и не в районный центр, а к таежным тоджинцам. Добирался до них и на вертолете, и на гусеничном тракторе, и на оленях. Им – оленеводам, охотникам – посвятил свою книгу «Тоджа – сказка моя».

Когда в мае 1985 года был издан указ об ужесточении борьбы против пьянства и алкоголизма, меня отозвали из отпуска, отправили в совхоз «Советская Тува», на свадьбу без алкоголя, организатором которой была секретарь парткома Анай Балчировна Кара-оол, мать нынешнего Председателя Правительства Республики Тыва Шолбана Валерьевича Кара-оола. Репортаж об этой свадьбе вошел в мою книгу «Здоровье – прежде всего».

Всего у меня 26 книг, на стихи написано более ста пятидесяти песен. Из них особенно дорога мне песня, посвященная знаменитому коню Эзир-Кара, музыку которой написал Дамба-Доржу Сат.

ИСТОРИЯ БЕЗ ПРИКРАС

История Эзир-Кара – это значимая часть правдивой, без прикрас, истории Тувы – непростых времен и трудных судеб людей того времени. И об этом надо помнить.

Это и было моей главной мыслью, когда основывал проект «Эзир-Кара», который подхватили и поддержали дети, внуки и правнуки пострадавших от репрессий, жители Тувы, умеющие хранить память.

В нынешнем 2011 году, когда отмечается девяностолетие тувинской государственности, надо не забыть еще о двух юбилеях: 115 лет со дня рождения хозяина коня Санданмаа Сояна и 75 лет с того дня всетувинского Наадыма – 7 июля, когда скакуну впервые присудили победное прозвище Эзир-Кара – Черный орел.