В последних январских номерах газеты «Тувинская правда» ученый Байыр-оол Монгуш в своей статье «Взлет и опала Александра Чимба» пишет, что «несмотря на миллионные затраты РСФСР на механизацию и электрификацию, сельское хозяйство Тувы, урожайность сельскохозяйственных культур, особенно зерна, осталось низкой, примерно 5-8 центнеров с гектара». Далее, пишет: «Утверждение о «колхозном движении», мощном подъеме животноводства» тех лет – всего лишь пропагандистская шумиха».

Эти высказывания ученого помогут лучше понять нашему читателю то, как развивалось сельское хозяйство в нашем Тандинском районе.

Весна тридцатого…

В восточной части этой старинной деревни перед нашим взором возвышается небольшая сопка. По ее обеим сторонам беспорядочно разбегаются вниз улицы.

В начале прошлого века это место облюбовали русские переселенцы. На восточном склоне сопки они построили свои избы, а араты пасли свой скот по ее западному склону и тут же ставили свои юрты и скотные дворы.

Русские переселенцы свое поселение назвали Максимовкой, а тувинцы – Балгазыном (может быть, от слова «балгаштыг» - болотистый). На восточной окраине села действительно есть болотистое место с источником.

Но откуда на самом деле пошли эти названия затруднялись сказать даже старожилы. Небольшие крестьянские поселки, возникшие в то время в Тыве, не знали больших перемен и особых потрясений. Здесь властвовали дедовские порядки и патриархальные обычаи. Но век величайших социальных перемен не мог долго оставлять в покое эту, казалось бы, вечную глухомань, затерявшуюся в просторах Танды-Уулы. Великий Октябрь пришел и в Максимовку и жители маленькой, мало кому известной до этого деревеньки, прихваченные вихром свободы, встали на путь обновления. Из памяти старожилов Андрона и Марфы Яковлевых, с которыми я встретился в 80-х годах прошлого еще века, многое стерлось. Но зато хорошо помнят они месяц, даже день своей первой крестьянской сходки, положившей начало их артели. Это было 17 февраля 1930 года. В том далеком тридцатом в здешних местах рано началась оттепель. Для крестьян весна благодатное время года – это начало жизни, весенних забот. Недаром крестьяне счет времени года ведут с весенних дней и когда хотят вспомнить о каком-нибудь важном происшествии из своей жизни невольно вставляют в свою речь слова «в ту весну». Та весна тридцатого для максимовских крестьян действительно не была обычной. Одно из первых коллективных хозяйств Тывы появилось в Максимовке.

Следующая весна, весна 1931-го, для крестьян тоже оказалась не из рядовых. Произошел временный отлив максимовцев из артели. Безусловно, свое отрицательное влияние оказало то, что многие зажиточные крестьяне не хотели укрепления артельного хозяйства и вели пропаганду против артельного товарищества, а многих крестьян-артельщиков спугнули кулацкие мятежи в районе Шагонара и Элегеста. Многие, опасаясь за себя, за жизнь своих близких, вышли из колхоза. В нем осталось не более 12 дворов. Самые твердые члены артеля с. Максимовка были: Спридон и Петро Тырышкины, Петр и Тарас Пяткины, Антон и Филипп Пахоруковы, Кондратий и Дементий Попеляевы, Парфен Соколов, Лазарь Благинин. Возглавил артель Спридон Тырышкин. Среди членов артели были красные партизаны – Антон Пахоруков и Парфен Соколов.

Молодые в то время супруги Андрон и Марфа Яковлевы хорошо помнят, что в весну 1931-го, когда в их артели, которую в духе времени назвали «Пламенем революции», насчитывалось 19 дворов. В артели было 86 лошадей, 18 конных плугов, 54 бороны, 2 конные молотилки. Бедняки засеяли 64 десятины земли, и плодородная Тандинская земля добром откликнулась на их старания. Год был на редкость урожайным. Бедняки не думали, что их «насильственно-добровольно» загнали в артель, не понимали всего того, что с ними сделали большевики, лишив всего, что они имели в своих дворах, но работали с энтузиазмом.

Андрон со своей молодой семьей переселился в Ильинку, стал там бригадирствовать. Шесть лет работы для молодого бригадира минули незаметно. В 1936-м он переехал обратно в свою родную Максимовку, стал по-крестьянски деловито устраивать свою жизнь, поставил бревенчатую крестьянскую избу.

Андрон Лупонович и Марфа Семеновна, тогда уже ставшие пожилыми, жили в той самой, на удивление самих крепко и основательно построенной, избушке. Они ветераны труда и войны. Правда, не раз пришлось им переделывать, расширять свое жилище. Как же иначе? Жизнь дала свои ростки – пошли друг за другом дети, и деревня их расширялось с годами – в конце 30-х она переползла на другую сторону Максимовской сопки. В артель вступали и аратские семьи. Одна из них семья Чульдума. Араты, глядя на своих соседей, русских жителей деревни, тоже ставили себе избы. Но араты, не желая расстаться со своим привычными древними жилищами-юртами, ставили их рядом со своим домом. Так возникла первоначально своеобразная русско-тувинская деревня – Балгазын – состоявшая из крестьянских бревенчатых домов и войлочных аратских юрт. Как все колхозники того времени Андрон был мастером на все руки. Строил первую в селе школу, избу-читальню, первый колхозный клуб. Весной и осенью Андрон пропадал на поле, не отставала от него и Марфа. Кроме всего этого, он был и отменным кузнецом. В те тридцатые годы он прошел кружок ликбеза, научился читать и писать. Пригодилось.

Страшный 1941-й

Война. Оставив свою обжитую родную землю, Андрон Лупонович солдатом ушел защищать свою советскую Родину. Три года шесть месяцев из своей жизни он оставил на дорогах войны. Видел неутешные слезы матерей, детей, смерть своих товарищей, сам не раз оказывался на краю смертельной пропасти. Куда только не забрасывали Андрона военные годы, превратив мирного колхозного кузнеца в воина. Он был солдатом-связистом на войне.

Приходилось устанавливать связь и на линии фронта, и в освобожденных города и селах. Его фронтовой путь начался под Сталинградом, освобождал Молдавию, воевал в Румынии, Венгрии, Австрии и закончил свою военную судьбу в 1945-м, в ноябре, после освобождения Будапешта в Чехословакии.

Солдат I и II Украинских фронтов, герой и победитель Андрон Лупонович, счастливый, вернулся домой к своему мирному крестьянскому труду. Сметливого земляка колхозники избрали своим председателем. Но Андрон Лупонович председательством недолго, его по-прежнему тянуло к кузнечному делу. В 1965 году Андрон Лупонович Яковлев ветеран труда и войны вышел на пенсию. Но и тогда его не всегда можно было застать дома. Он говорил так: «Руки сами тянутся к работе, хотя ноги просят отдыха. Когда человек занят трудом он и живет».

И дети у Яковлевых унаследовали родительское трудолюбие. Кто работает врачом, кто педагогом, кто рабочим на больших стройках республики. В тот день, когда мы с Андроном Лупоновичем и Марфой Семеновной сидели у них в доме и вели задушевную беседу, газета принесла радостную весть. Фотография их сына, Андрея Андроновича Яковлева, как передовика производства комбината «Туваасбест» была помещена в газете. Другому их сыну Семену Андроновичу, как передовику – оператору АВМ (агрегат по выработке витаминной муки) совхоза - на слете передовиков района была вручена лента «Лучший по профессии».

Счастливую жизнь прожили ветераны труда Андрон Лупонович и Марфа Семеновна Яковлевы, старожилы с. Балгазын и первые из колхозников Максимовки.