Два года назад человек, встретивший нас в зале Национального музея, стал известен тем, что отсидел полтора месяца в тюрьме на Мадагаскаре. А сегодня энтомолог из Красноярска Владимир Ефременко ведет экскурсию, знакомя с экспонатами своей коллекции. Вот голиаф, самый тяжелый жук, его вес 110 граммов. Вот потрясающей красоты бабочки-парусники, размах их крыльев до 20 сантиметров. Вот ядовитые бабочки-геликониды.

– Что никогда невозможно отнять у человека? – неожиданно спрашивает Владимир. – Впечатления! Вот что толкает меня на эту жизнь. Поймал бабочку – громадное впечатление, я должен рассмотреть ее и поделиться своими ощущениями.

К поездке сюда он готовился тщательнее обычного. Волновался, перекалывал свои экспонаты. Поэтому несколько обескуражен отсутствием зрителей. Наверное, в Туве считают: насекомые – нечто несерьезное. Но благодарные зрители уже есть по всей Сибири, самые любопытные – в Томске, ведь город славится научным потенциалом. У нас же энтомология – редчайшая наука. Хотя работы — непочатый край.

– Здесь очень много редких жуков, – восхищается красноярец. –Энтомологи же бывали крайне редко, так как их удерживает криминогенная ситуация. Тува для них – белое пятно. А я здесь поймал жука карабуса-тувиендиса – тувинский карабус. Маленький, черненький, имеет золотую каемочку. Обычный жук, но — редкий. Их всего три вида. По одному самцу жука имеют три человека в мире: Виктор Шиленков из Иркутского университета; известнейший энтомолог, обладатель уникальной коллекции японец Ямура и я. Шесть лет назад, не доезжая до сотого перевала в Саянах, я поймал его совершенно случайно. Потом были еще экспедиции, но поймать хотя бы одного не удалось. Думаю, здесь много других редких видов. Планирую съездить в Монгун-Тайгу и там, на высокогорье, поработать.

Поскольку некоторые виды насекомых живут две недели, работа энтомолога уникальна. Можно, зная сроки их появления, передвигаться с места на место. Поэтому Ефременко постоянно в разъездах, когда лето уходит, отправляется в ближнее зарубежье, а чаще – еще дальше. В скольких странах побывал – не считал, это и не важно. Важно, чтобы в коллекции было все больше новых видов, и они были бы представлены парой. Одна, от силы две, больше не нужно. Ловит в стаканчики с приманкой, ночью – с помощью фонаря и экрана, днем — сачком. Некоторые бабочки летают со скоростью 60 км в час. Как правило, «охотиться» приходится в горах, вот и побегай на высокогорье с такой скоростью. В экспедиции в Таджикистане, например, за два месяца была поймана всего одна бабочка. Ему скоро 50, а выглядит на 35. Потому что хорошо бегает и всегда в нормальной физической форме.

Подготовить добычу к экспозиции – еще сложнее.

– Это каторжный труд, – улыбается ученый. – Встаешь рано утром, и пока не дрожат руки и высока острота зрения, начинаешь расправлять усики, лапки… Большая часть работы — под микроскопом. Бабочку руками трогать нельзя, она так хрупка, что все делается только пинцетом. И это продолжается 23 года.

Оказывается, размер бабочки зависит от того, как питалась ее гусеница. А жукам усы нужны, чтобы распознать самку.

– Бабочки мне душу не греют, – откровенничает гость. – Занимаюсь карабидами, это жуки-жужелицы, которые «грохочут», и церамбицидами, это жуки-усачи или стригуны.

– Много вас, «помешанных» на этих насекомых?

– Две недели назад состоялся съезд энтомологов России. Известных на нем было человек триста. Но у большинства — узкая специализация, а в моей коллекции представлен музей: и цикады, и листовидки, и жуки, и бабочки. Я не привез основной материал, потому что дали маленький зал. А можно было еще 60 коробок выставить. Экскурсию начинаю с хищных жуков. Они едят других насекомых, а родились для того, чтобы умереть, предварительно спарившись и оставив потомство.

– В легендах считается, что бабочки превращаются в чьи-то души…

– А на Мадагаскаре это даже не легенда, там ловить их опасно: можете получить стрелу в живот, или в вас из автомата стрельнут, потому что согласно их верованиям «души умерших переселяются в бабочек».

– Кстати, что же там с вами произошло?

– Полтора месяца тюрьмы на бетонном полу, сорок пять градусов в тени, сумасшедшая влажность. На моем месте мог оказаться любой, люди решили заработать на нас. Наступал сезон дождей, туристов не оставалось, нам заявили: хотите выбраться, платите 3000 евро. Нет, сказал я, шишок вам под носок. У нас ничего нет, не за что задерживать. Потом, конечно, наняли адвоката, отдали те же 3000 евро. Но те, кто хотел погреть руки, ничего не получили. А после нас и туристов там поубавилось. Французский язык я выучил в тюрьме, хотя не думал этого делать, так как владею английским и испанским.

– Вы, должно быть, эстетствующий человек…

– Да, я стремлюсь к тому, что бы вокруг меня было больше красоты. Есть картины, жена-красавица, дети-двойняшки – тоже. И они полностью разделяют мое увлечение. В моем доме еще коллекции раковин, а также зоопарк исчезающих видов животных, которых я развожу. Но это — не ради денег, я совершенно неприхотливый человек. Деньги мне нужны для поездок.

– Что еще, кроме жуков, удерживает вас на этой непотребительской волне?

– Я очень люблю жить.

Экспозиция Владимира Ефременко продлится до 14 ноября.

– Своими коллекциями я хочу показать людям: не одни мы населяем эту планету. Такая красота есть на нашей Земле! Ее надо беречь и ценить.