Найти изюминку
– Херел-оол Дажы-Намчалович, как вам удается сочетать два разных вида активности: умственную и физическую?
– Умственную нагрузку с физической надо сочетать обязательно. У меня дома много разных тренажеров. Спорт и умственная работа должны разумно, методически правильно чередоваться, иначе тот, кто не занимается спортом, не сможет плодотворно работать, особенно – заниматься научно-исследовательской деятельностью.
При умственной работе занято огромное количество нервных центров, а при физической нагрузке они отдыхают. Это чисто физиологический процесс. Когда человек энергично двигается, активизируется и обновляется кровь, она доставляется мозгу и тот получает возможность восстанавливаться. В результате способность к продолжительной умственной работе и качество мышления улучшаются.
Кстати, сразу после школы выяснилось, что у меня зрение с небольшим минусом. Стал носить очки. Но за все эти годы ухудшений не происходило. И это благодаря активным занятиям спортом.
– Расскажите, как вы обогатились в научном плане дальше, после кандидатской диссертации. Какие задачи поставили перед докторской диссертацией, как их решали?
– После окончания аспирантуры мне все коллеги говорили о том, что надо продолжить исследование. Тем более, что по тувинскому спорту ничего не было написано. Составители вышедшей в Москве в 1985 году монографии «Игры народов СССР» Людмила Васильевна Былеева и Владимир Михайлович Григорьев, для которых я в свое время написал раздел о тувинских национальных играх, дали мне серьезную установку.
Начал писать, исследовать, участвовать в конференциях. На одной из них как-то общался с ленинградскими учеными. Они мне сказали: «Поступай к нам в докторантуру, мы тебе поможем». Посоветовали взять тему не только по Туве, а по южным регионам Сибири. По их мнению, я мог вполне восполнить пробел по другим регионам, так как там были историки, но не было педагогов-исследователей физической культуры и спорта.
Решили, что буду заниматься конкретно Тувой, Хакасией и Алтаем. Точное название моей докторской диссертации – «Этнопедагогические проблемы физической культуры народов Южной Сибири».
– С вашей дотошностью вы наверняка изъездили эти республики вдоль и поперек.
– Конечно. Я прочитал все, что смог найти об алтайцах, хакасах. Выезжал, общался с коллегами, с населением, со спортсменами.
Когда у меня было собрано достаточно материала, ленинградские ученые снова помогли советом: «Найди изюминку, главное, о чем надо писать».
Как ни странно, также помогла мне работа одного вьетнамского ученого. Он писал о взаимосвязи физической культуры и культуры населения разных районов Вьетнама, проводил параллели, сравнивал, анализировал. Я взял его план за основу и написал свою работу о Туве, Хакасии и Алтае.
Защитил ее в 1996 году.
Не жадный на подписи
– Ваша профессиональная дорога часто связана с понятием «первый», «впервые», «создание», «открытие»: первый в Туве кандидат наук в области физической культуры и спорта, первый доктор педагогических наук и первый профессор по кафедре теории и методики физической культуры.
Вы открыли в университете новую специальность «физическая культура», затем – аспирантуру по специальности с очень длинным названием «Теория и методика физического воспитания, спортивной тренировки, оздоровительной и адаптивной физической культуры».
Вы подчеркиваете, что вам везло на учителей, на помощь. Но обычно такой путь всегда связан и с трудностями. Были ли препятствия?
– Вы правы. Действительно, кроме того, что мне помогали, направляли хорошие люди, даже целые коллективы, мне и много мешали. Часто – свои же земляки. Порой было так обидно, что я даже плакал!
Плакал, например, когда не отпускали в докторантуру. Написал заявление на имя ректора, тогда Александра Владимировича Набатова, получил его подпись, купил билет в Санкт-Петербург. И вдруг Набатов вызывает меня и говорит извиняющимся тоном, что заведующий моей кафедрой против моего обучения в докторантуре, не ставит свою визу. Думаю, что зависть заела.
Я расстроился, но заявил тогда: «Подпишет он или нет, я уеду, назад дороги нет. Можете меня уволить с работы, но уеду». И я уехал.
Много было чиновничьего подхода к моим начинаниям. Не пускали, не ставили подписи, задерживали документы, создавали слухи обо мне. А ведь этим занимались не какие-то канцелярские чиновники, но даже наши ученые!
– Ревность? Конкуренция?
– Не знаю. Возможно, не хотели, чтобы кто-то после них наукой занимался.
Лично я сейчас подписываю все, что мне подают молодые ученые, которые хотят чего-то добиться. Подписываю все документы, не жалею для этого времени, даю им шанс. Я не жадный на подписи человек.
– А с открытием новых специальностей, аспирантуры тяжело пришлось?
– Нет, я уже знал эту систему, сам готовил все документы, возил в Москву, у меня там знакомые были, они мне всегда помогали.
– Вы не теряете связи со своими учителями, коллегами. Любите постоянство?
– Скорее я – человек, который умеет быть благодарным тем, кто мне помогал по жизни. Я никогда не забываю об этом и даже порой боюсь кого-то не заметить, не отблагодарить.
Какой я на самом деле
– Ваши друзья и коллеги, а я их специально обзвонила по нашей с вами договоренности, называют вас энергичным, упорным, целеустремленным и прочее, прочее. Вы многого достигли, работаете во благо науки, университета, Тувы.
Образ получается почти идеальный. Не разбавите ли этот список чем-то не идеальным, но человеческим?
– Я иногда себе тоже задаю вопрос, какой я на самом деле. Мне кажется, что я не ахти какой умный человек. То есть у меня нет гениального ума, который бы помог делать большие открытия.
У меня есть хорошее логическое мышление, как у моего отца. Я могу наблюдать, продумывать продолжение, делать хорошее умозаключение. Но и это уже немало.
Общаясь сейчас с учеными Москвы, Санкт-Петербурга, вижу, что наши мнения совпадают. Делаю вывод, что далеко не отстал от столичных коллег. В последнее время также вижу, что на научных конференциях стали ценить, уважать нас – регионалов. Мы можем исследовать то, что не могут они. И они это признают. Это уже хорошо, нельзя терять такое отношение к себе.
Еще я очень добрый. У меня душа болит, ноет, когда вижу, что страдают, ходят беспризорными дети. Была бы возможность, я бы спонсировал много денег на детское развитие.
Но в то же время я – жесткий, резкий. Если бомж какой-нибудь подойдет ко мне и начнет приставать, просить, я могу запросто его оттолкнуть. Он мне крайне неприятен своим видом и тем, что он опустился, не работает, попрошайничает.
У меня такие крайности. Но ударить, конечно, я не могу. Не позволят внутренняя культура, воспитанность, солидарность с людьми, которые дало мне образование, общение с культурными людьми, работа в науке.
Инь и Янь
– Личные качества воспитываются не только культурой, средой, учителями. Семья тоже влияет. Как вас воспитала ваша супруга?
– Очень хороший вопрос! Я – быстрый, импульсивный, а жена у меня тихая, спокойная. С годами ее спокойствие стало переходить ко мне, а она перенимает мои качества.
Ведь каким я раньше был: мог бы за один день всю Туву проехать. От одних родных до других родных, например: родители мои жили на западе республики, а супруги – в Пий-Хемском районе. Столько дел за день успевал делать! А сейчас не могу.
– Почему?
– Тихим стал! Не могу. Стал сидячим, плаксивым. Дальше еще хуже, наверное, будет (изображает ужас).
А вот недавно Светлана Янчаповна – заведующая кафедрой социальной педагогики и социальной работы Кызылского пединститута Тувинского государственного университета – кого-то поругала на работе. Раньше не могла этого. Сейчас она может отругать даже меня!
– Вы сразу поняли, что подходите друг другу как Инь и Янь? С какого года вы вместе?
– Светлана училась в Восточно-Сибирском институте культуры. С однокурсницами они на практику приехали в краевую библиотеку Красноярска. Я всегда регулярно посещал эту библиотеку. В этот день не хотел идти, но ноги сами понесли туда.
Захожу, подхожу к книговыдаче. Смотрю, там азиатка выдает книги. Несколько деловых слов. В конце работы провожал до общежития.
Вот так мы и познакомились. Встречались. Окончили институты. Стали жить. С 1971 года вместе.
Приехали в Кызыл с двумя чемоданами. Жить было негде, сначала ютились в общежитии. Дочка родилась в конце 1972 года, затем появился сын. Уже 39 лет мы вместе, неразлучны.
– И в вашей семейной идиллии не было ни трений, ни конфликтов?
– Конечно, были, как во всякой семье. Я иногда начинал кричать, выступать, а она молчит. А когда человек молчит, не отвечает тебе, то дальше говорить становится нечего.
Мне хотелось бы молодым людям дать совет. В жизни семьи бывают кризисные моменты. Их надо уметь преодолевать вместе. Наши отношения закреплены, сцементированы. Вот если она сейчас скажет мне «Уходи», ну, куда я пойду от нее?
А почему так? Потому что мы никого не обременяли. Просто мы сами нашли друг друга, расписались и живем. Мы никому ничем не обязаны, сами все заработали, и ценим все, чего мы добились.
– А ваши дети в кого пошли?
– Дочка Орлана хоть и похожа на маму, но пошла в меня. Сын Андрей здоровый, сильный, внешне на меня похожий, но характером в маму. И это хорошо. Лучше пусть дочь будет такая боевая. Если бы сын, то что бы из этого получилось, подумать страшно.
– А внуки?
– У нас говорят так: если что-то увидели во внуках хорошее, то это – в бабушку. Чуть что не так – виноват дедушка.
– Чем радуют ваши ученики, какие у них перспективы?
– Все они – разные. Первый кандидат наук Чечена Алдын-ооловна Дажы (Монгуш) – талантливая. Наверное, такая же талантливая, как моя жена. Очень умная, все быстро схватывает. Скоро допишет докторскую и обязательно защитится, я уверен.
Еще один кандидат наук – Эдуард Ким-оолович Кыргыс. Уважает меня, слушается, дисциплинирован, корректен. С ним приходится работать.
Сергей Ынаажыкович Ооржак больше писатель. Для него приоритетом является само творчество, только потом наука.
Я подготовил одного доктора наук из Монголии – Самдандоржийн Жамца. Ныне он работает директором института физической культуры и спорта Монгольского государственного университета образования. Профессор Жамц является вице президентом Олимпийского комитета Монголии. Мы в очень хороших деловых и дружественных отношениях. Каждый год я приезжаю к нему в Улан-Батор.
В последнее время замечаю тягу молодежи к научным познаниям, к науке. Но хромает подготовка.
На мой взгляд, начиная со второго курса на всех факультетах надо ввести спецкурсы о методологии научно-исследовательской работы. Мы с коллегами для своих студентов-физкультурников написали и издали в 2010 году в Кызыле целое учебное пособие «Подготовка и защита курсовых и дипломных работ». И несколько других популярных методических рекомендаций.
Три типа тувинцев
– Вы упомянули о том, что вас особо интересовала физиология, анатомия. Очевидно, что есть некоторые расовые, анатомические особенности, которые позволяют спортсменам из разных регионов мира добиваться успеха в определенных видах спорта. Например, африканцам особенно дается бег. Исследовали ли вы этот вопрос применительно к тувинцам?
– Специально этим не занимался, это другая отрасль знания. Но наблюдаю за тувинскими спортсменами и, конечно же, имею свои заключения, подкрепленные данными других ученых.
Очевидно, что в плане физического развития в истории тувинцев можно выделить три этапа. Отличия исходят, наверное, от экологии, условий жизни, питания.
До середины пятидесятых годов прошлого века мы можем говорить об одной категории тувинцев. У них были сильные руки, но слабоватые ноги. Из таких, конечно же, бегуны хорошие не могли получиться.
В шестидесятые – восьмидесятые годы появился другой тип. Современные тувинцы стали выше, у них длинные мощные ноги. Кроме того, свою роль играет их быстрая восприимчивость нового, изменилось мышление.
Молодежь, появившаяся с девяностых, считаю, очень перспективная. Она способна добиться успеха во всех видах спорта. Ребята не просто сильные физически, но и очень раскрепощенные, свободные духом. Если им создать условия, обеспечить квалифицированными тренерами, преподавателями, они могут добиться очень высоких результатов в спорте.
Нездоровый крен в хуреш
– Что именно вы подразумеваете под условиями?
– В первую очередь, нам не хватает широкого кругозора. Мы – тувинцы – какие-то засидевшиеся на одном месте. Посмотрите сколько монголов живет за границей, какие сильные, мощные диаспоры китайцев по всему миру. Оттуда они распространяют свои традиции, о них узнают другие народы.
У нас же мало кто проживает за границей. Надо отпускать талантливых ребят, поощрять на то, чтобы они ездили, смотрели на мир, показывали себя, учились, тренировались, добивались успехов.
– И каковы шансы стать чемпионом?
– Теоретики утверждают, что из одного миллиона населения рождается один олимпийский чемпион. Я своим студентам говорю, что тувинцев всего 200 тысяч человек, но среди нас тоже может быть чемпион.
200 тысяч – это уже шанс. Но для реализации этого шанса, надо создать условия. В том числе создать систему подготовки будущих чемпионов, воспитания тренеров, педагогов.
Важно понять, что воспитателем чемпионов сможет стать не каждый бывший спортсмен. Мало получить разные титулы. Нужно специальное физкультурное, тренерское образование, знания. Надо хорошо знать анатомию, физиологию, биофизику, биомеханику, биохимию, а также психологию, педагогику.
Пока же такие тренеры, а также школы, материальная база – все это есть только за пределами республики.
А у нас в Туве наблюдается нездоровый крен на национальный вид борьбы хуреш, а также на сумо. В этом, вроде бы, ничего плохого нет. Но любой наш хороший борец-вольник, самбист, дзюдоист, добившиеся высоких результатов на международных соревнованиях, любой специалист Агентства по физической культуре РТ – все они вам тоже скажут: «Надо серьезно развивать вольную борьбу, бокс, самбо».
Многие начинающие спортсмены пытаются сразу переходить на хуреш, сумо. Глубоко ошибочная позиция!
– Почему вы так считаете?
– Новичку надо начинать с вольной борьбы. Надо серьезно тренироваться. Вырасти до чемпиона России, Европы, мира. Несостоявшимся борцам советую пробовать силы в других видах классической борьбы.
– То есть, по вашему мнению, занятия хурешем, сумо суживают интересы и возможности?
– Для серьезных спортсменов это совсем другая категория развития в физическом, техническом, даже психическом отношении. На самом деле стать чемпионом по хурешу в республике – довольно непредсказуемо. Это не профессиональный вид спорта и специализироваться в нем – распыляться.
Пробуждает лучшее
– Нет ли противоречия в ваших же собственных словах о необходимости развития массовой физической культуры с национальными видам спорта? Вы сказали, что это обогащает, развивает человека, но сейчас говорите о перегибе в увлечении.
– Я не приветствую тот, якобы, профессиональный хуреш, в котором состязаются за большие призы. Массовый спорт, любительский – это другое. Из массовости выходят отдельные сильные личности. Поэтому массовость должна быть.
И начинаться должно все с физкультуры в школе. По сути, это единственный из школьных предметов, который развивает пять видов воспитания почти одновременно и равномерно: нравственное, трудовое, эстетическое, физическое и умственное.
Например, когда играешь в волейбол, надо быстро соображать, откуда ждать нападения, куда побежит защитник, четко просчитывать свои ходы. Вот вам умственное развитие.
Само телосложение человека, движения, экипировка – это все составляющие красоты человека, то есть эстетика.
Воспитание нравственности начинается с правил состязаний, в которых важно не только победить, но и сражаться честно, быть благородным по отношению к противнику. Особенно хорошо для интернационального воспитания выставлять команды со смешанным по национальности составом.
Допинги, подсуживания, борьба за призы и прочее – относятся к профессиональному и полупрофессиональному спорту. Это огромное испытание для многих, люди ломаются, калечатся, психически отклоняются, становятся больными. Выживают и добиваются успеха единицы.
В массовом спорте – по-другому. Поэтому его надо развивать. В школе, во дворах, в любительских клубах – везде, где только можно.
Потому что массовый спорт пробуждает в людях все самое лучшее.
ОБСУЖДЕНИЕ
