Вчера артист муздрамтеатра Эдуард Ондар вылетел в Казахстан, куда приглашен на кастинг очередного, теперь уже казахского, фильма о Чингисхане. Как человек суеверный, он не говорит, что это за фильм и даже кто его будет снимать. «Чтобы не сглазить», – улыбается он. Но глаза огнем горят и выдают актера: едет в Астану с надеждой.  В этом историческом фильме он будет пробовать себя как в главной роли, так и в роли второго плана.

– После съемок в фильме якутского режиссера Андрея Борисова «Тайна Чингис Хаана» всегда охотно даю согласие на любые предложения сниматься в кино. Почему?  Чтобы вновь с головой окунуться в профессию, пообщаться с настоящими и одержимыми мастерами своего дела. Это не только курсы повышения квалификации, но и мощный заряд творческой энергии, благодаря которой поддерживаешь свою форму и даже заряжаешь коллег.

– Как изменилась Ваша жизнь после съемок в фильме «Тайна Чингис Хаана»?

– Практически никак. Ощущение одно – стало намного сложнее и в работе, и в жизни.

– Звездная болезнь?

– О чем это вы? Узнаваем я стал, конечно. Раньше в свободное время, как и многие мои коллеги, подрабатывал таксистом на своей старенькой «Хонде», кой-какую копейку зарабатывал. «Чингис Хаан» лишил меня и этой возможности. Как-то один пожилой пассажир, которого я подвозил, даже моему начальству пожаловался: как это, сам хан в рикши подался? Куда, мол, это годится.

Что там таксовать, я не могу больше на свадьбах петь, тамадой выступать. Все словно сговорились: неприлично это делать актеру, сыгравшему самого Чингисхана. Человека гордого, храброго. Я, как человек, тоже очень гордый, поэтому такого рода упреки задевают меня за живое. И я, действительно, не могу ни таксовать, ни на свадьбах петь… Приходится жить, а точнее, выживать на одну актерскую зарплату. Был период, когда я даже подумал, что зря сыграл этого проклятого Чингисхана. А если серьезнее, для простых людей я стал, как бы это не слишком громко сказать, гордостью, что ли.

– Как, наверное, Максим Мунзук в свое время после съемок в фильме «Дерсу Узала». Ведь после него никто из тувинских актеров не участвовал в таких масштабных проектах. И «Дерсу Узала», и «Тайна Чингис Хаана» стали культовыми фильмами.

– Возможно. Я до сих пор считаю, что мы в Туве многое упустили при презентации этого фильма, без всяких преувеличений, ставшего явлением в мировой культуре: мало было рекламы, не все желающие смогли посмотреть фильм. Это событие могло дать толчок развитию культуры в Туве как первый за долгое время межрегиональный проект, снятый в Якутии, Туве, на Урале, в Бурятии, Хакасии и Монголии известным театральным режиссером. На такие вещи смотреть надо серьезнее, ведь искусство воспитывает народ, нацию.

– Вы не раз заявляли, что театр нуждается в поддержке. В чем, на Ваш взгляд, должна выражаться эта поддержка?

– Со стороны государства нужен госзаказ. Госзаказ – это хороший спектакль, от которого у зрителя радовалась бы душа. Спектакль этот должен быть профинансирован на должном уровне, тогда все творцы выложатся, что называется, на полную катушку. Как выложились, скажем, в «Культегине».

Но в последнее время, в связи с ремонтом театра, не то, что госзаказа, простого контроля нет. Надежды связываем с новосельем в отреставрированном здании муздрамтеатра. Я рад, что там провели, наконец, капитальный ремонт, но ведь вложенные в него средства надо оправдать, а сделать это будет непросто.

У нас развито горловое пение. Это классно. Но его ведь тоже надо развивать, как и театральное искусство. Горловики у нас как бы отдельная каста. Духовой оркестр – сам по себе, национальный – тоже. Их нужно объединить. Пока же Министерство культуры и туризма работает отдельно с разными коллективами.

Народу в этой сфере культуры у нас вертится много. Но профессионалов мало. Те же концерты порой делаются на ходу, сценарии пишутся кем попало. Необходимо создать на условиях самофинансирования продюсерский центр, который бы отвечал за все: начиная от подготовки сценария и заканчивая оформлением сцены. Спектакли тоже должны принимать профессионалы. Неужели республика не в состоянии оплатить приезд известных режиссеров или театральных критиков?

Да, республика развивается, Кызыл строится, а уровень культуры народа остается низким. Когда я говорю об общем уровне культуры, то имею в виду и тувинский язык, который постепенно утрачивается, и многое другое.

Культуры человеческих отношений нет даже в театре. Это страшно. Да, в творческом плане мы все как родные. Но в быту – другие. Не помню, чтобы за время работы в театре на меня кто-то писал докладные записки. Теперь же стоит после удачного спектакля немного выпить, тут же директору докладывают в письменной форме, что Ондар организовал пьянку на рабочем месте. Какой, скажите, из меня организатор?

Я считаю, что актер в силу специфики своей профессии должен быть свободным. Зависим он может быть только в творческом плане и только от режиссера. А не от директора театра или его администратора. Как писал Чехов, талант формируется, когда человек познает разных людей. Я стараюсь общаться со всеми. В том числе и с наркоманами, и с пьющими. Для меня они все – народ. Тем более, я знаю, почему вот этот человек стал наркоманом. Если  я буду с ним рядом, возможно, смогу ему помочь. Вот почему я общаюсь с такими людьми.

Нет толковых продюсеров, менеджеров, которые смогли бы объединить всех творческих людей. Мало осталось и профессиональных режиссеров. Я, например, могу назвать только одного – Алексея Ооржака. Такого режиссера не будет и через 100 лет.

– Но вы не до конца прокляли Чингисхана? В чем-то он Вам помог?

– В 2000 году я получил от Министерства культуры ведомственную квартиру в Южном. Десять лет жил в ней без прописки. После выхода на экран фильма «Тайна Чингис Хаана» я осмелился записаться на прием к главе правительства Шолбану Валерьевичу Кара-оолу. После этого вопрос с пропиской был, наконец, решен. Я прописал там себя, жену и ребенка. Как выяснилось, до 2009 года я вообще нигде не был прописан. 14 лет я жил в родной Туве без какой-либо регистрации. В паспорте стоял штамп Санкт-Петербургской театральной академии, где я учился. Теперь, слава Богу, прописка есть. Я даже  квартиру приватизировал.

– Вы упомянули свою супругу. Она продолжает работать в вашей труппе? Что-то в последнее время ее не видно, не слышно.

– Моя жена – чувашка по национальности. Я привез ее с собой в Туву в 1995 году. Она окончила театральную академию по специализации кукольный театр. Такого специалиста привез, но она оказалась невостребованной. 14 лет она проработала в театре и в своем, кукольном, направлении ей практически ничего не удалось сделать. Она разочарована. Хотя и признает, что частично виновата в это сама, не хватило пробивной силы. Детское искусство всегда было затратным, без поддержки государства не обойтись. А поддержки этой у нас везде надо уметь добиваться.

– Много пишут и говорят о возрождении русской труппы в театре…

– Ее надо не возрождать, а создавать заново. Ее выдуло ветром, как песок. Тут надо откровенно признать, что есть и объективные причины. Русского населения в Туве осталось мало, да и ему, судя по всему, нет дела до театра. Это во-первых. А, во-вторых, сложно подобрать талантливых актеров. Ведь чтобы играть на сцене, нужен дар Божий. А он не каждому дается. Даже в московских театрах, которые питает вся Россия, талант в дефиците. Тем не менее, республика наша многонациональная, мы сами, тувинцы, проиграем, если не будем поддерживать и развивать культуру других народов, обогащаться ею.

Мы, тувинцы, в душе такие: нам дадут что-нибудь красивое, блестящее, мы сидим и радуемся, пока оно не сломается. А сломается – опять сидим, грустим и ждем, когда еще дадут. Это очень плохо. Надо учиться самим создавать красоту.