Многочисленные дискуссии о качестве российской аспирантуры обычно завершаются одним выводом: этот образовательный институт нужно кардинально реформировать. Отдельные вузы, не дожидаясь прямых указаний сверху, начали самостоятельно переформатировать правила, по которым идёт подготовка аспирантов. В частности, Высшая школа экономики взяла за основу англосаксонскую модель аспирантуры, насыщенную образовательными программами, с полным днём обучения и возможностью зарабатывать только на научных проектах. Но в масштабах России эти конкретные примеры перестройки не значат ровным счётом ничего. Как признался в интервью STRF.ru председатель ВАК академик Михаил Кирпичников, он поставил бы очень низкую среднюю оценку аспирантуре в стране. О том, что не так в отечественной системе подготовки кадров для науки, мы неоднократно писали. Сегодня предлагаем с помощью наших экспертов ознакомиться с особенностями институтов аспирантуры в разных странах мира и подумать, какой путь развития больше подойдёт для России.

США

Людмила Бронштейн, профессор химического факультета Университета Индианы.

В США путь студента в аспирантуру начинается не так, как в России. Экзамен в аспирантуру не сдаётся, но сдаётся единый экзамен по окончании университета, результат которого очень важен. Он заносится в эссе студента вместе с информацией о средней оценке в университете, а также о том, занимался ли студент исследовательской работой во время учёбы. Кроме того, добавляются три рекомендации от профессоров, у которых студент учился или выполнял научную работу. Все эти документы студент подаёт в аспирантуру сразу в несколько университетов. Университеты внимательно изучают поступившие документы и обычно в конце зимы или весной принимают решения о том, кого они возьмут на обучение, и приглашают этих понравившихся студентов приехать на два дня. Этот визит им полностью оплачивается, профессора стараются убедить их, что им здесь будет хорошо. После этого, как правило, к 15 апреля студенты выбирают университет, в котором будут учиться в аспирантуре. Этот выбор определяется тем, что они хотят делать, как им понравились профессора и группы и каковы предложения по стипендиям. Все аспиранты в естественных науках работают как teaching assistants, получают зарплату, на которую можно прожить, и не платят за учёбу.

Первые два года обычно аспиранты берут классы. Например, на нашем химическом факультете Университета Индианы надо взять шесть обязательных классов и закончить их с оценкой не ниже «4». Как я уже сказала, с первого дня студенты работают как помощники профессоров (teaching assistants) и обычно с первого же семестра начинают заниматься исследовательской работой в той группе, которую выбрали. Первые год-два – самые тяжелые, и некоторые студенты бросают аспирантуру.

В середине аспирантуры у нас есть так называемый 5th semester exam, который похож на маленькую защиту диссертации. Это публичный процесс, после такой защиты специальная комиссия из четырёх профессоров экзаменует аспиранта, насколько глубоко он понимает предмет, как много и хорошо он работал. Бывает, что аспирант не выдерживает этот экзамен, и тогда ему даётся испытательный срок подтянуть свои знания, если его руководитель считает, что такое в принципе возможно. Если же нет, ему дают возможность написать работу и выпускают с магистерской степенью.

Кандидатская защита похожа на описанный промежуточный экзамен, но в этой диссертации должно быть гораздо больше материала, и уровень демонстрируемых знаний должен быть гораздо выше.

Успешная защита диссертации, несомненно, оказывает влияние на дальнейшую карьеру человека, но здесь всё зависит от того, что защитившийся хочет делать. Он может сразу идти в промышленность, где перед ним откроются совсем другие перспективы, чем перед теми людьми, у которых есть только бакалаврские или магистерские степени. Он может стать профессором в университете или колледже с 4-летним обучением, где, как правило, нет аспирантуры и проводится очень мало исследований. Однако без степени туда попасть невозможно. Кроме того, он может дальше идти на постдока (postdoctoral students) в какой-то другой университет и получить больше знаний в близкой или даже другой области. Обычно длительность постдока – это два года, но может быть и больше: например, в биологии до шести лет или два постдока по три года. После этого он может стать профессором в больших университетах, в которых активно ведётся научная работа, выпускаются кандидаты наук. На профессорские позиции в таких университетах очень большой конкурс, попасть туда сложно. Но талантливые люди попадают, и это считается очень престижным.

КАНАДА

Александр Львовский, профессор факультета физики и астрономии Университета Калгари.

Институт аспирантуры в Канаде в целом схож с таковым в США. Однако в отличие от США, магистерская и докторская программа, как правило, отделены друг от друга. После получения бакалаврской степени (4 года), студент учится 2–3 года на магистра, а затем 3–4 года на доктора философии. Каждый из этих этапов требует отдельной процедуры поступления и завершается присвоением степени и выдачей диплома.

Поступление в аспирантуру начинается с переписки. Абитуриент обязан заполнить онлайн-анкету, попросить трёх преподавателей прислать на интересующий его факультет рекомендательные письма (в настоящее время это тоже обычно делается через интернет), а университеты, в которых он учился, – академические справки. Кроме того, абитуриент пишет небольшое сочинение, в котором излагает свой имеющийся опыт и научные интересы. Если родной язык абитуриента – не английский, он также должен представить результаты стандартных тестов – TOEFL или IELTS. Иногда также требуется GRE.

Количество университетов, в которые можно поступать одновременно, неограниченно. Однако каждый университет взимает чувствительную плату (от 100 до 200 долларов) за рассмотрение заявления, так что, как правило, абитуриенты ограничиваются пятью-десятью вариантами.

Документы абитуриентов рассматривают все профессора факультета. Для зачисления необходимо согласие хотя бы одного из них принять этого абитуриента в свою группу. Со стороны профессора это серьёзное обязательство: оно означает, что как минимум половина стипендии этого аспиранта будет оплачиваться из его исследовательского гранта. Не говоря уже о головной боли, которая начнётся, если аспирант окажется нерадивым и станет проваливать экзамены. В случае, напротив, сильного абитуриента, среди профессоров (а зачастую – среди университетов) возникает конкуренция с целью привлечь его к себе. Поэтому многие разыскивают аспирантов загодя, выступая с докладами на студенческих конференциях и читая лекции для студентов в других университетах. Некоторые специально с этой целью завязывают научные контакты в развивающихся странах с хорошей системой высшего образования (Китай, Индия, Иран). Кстати, подавляющее большинство абитуриентов канадских graduate programs – именно из этих стран.

Рассматривают заявления ранней весной, и в апреле поступившим абитуриентам рассылают приглашения, которые абитуриент должен принять или отклонить в течение нескольких недель. Само обучение начинается с первого сентября. Оно состоит из нескольких компонентов.

Во-первых, аспирант обязан прослушать набор курсов. Конкретные требования зависят от университета, факультета и области специализации аспиранта. На моём факультете это два семестровых курса по выбору, плюс в течение двух семестров аспиранты должны посещать еженедельный graduate student seminar, где они учатся искусству научных презентаций.

Второе – научная работа. Хотя это и главный компонент аспирантуры, я не буду на нём долго задерживаться, потому что в этом Канада, Россия и весь остальной мир схожи. Аспирант ломает голову за столом или вкалывает в лаборатории, пишет статьи, ездит на конференции, делает доклады на семинарах. Эта часть жизни аспиранта обросла изрядным фольклором – как весьма далёкого от истины, так и точно отражающего действительность.

Главная персона, с которой аспирант контактирует по науке, – его научный руководитель. Аспирант совместно с руководителем определяют область исследований, стратегические и тактические задачи, трудности и пути их преодоления, результаты, их публикацию и презентацию. Взаимодействие аспиранта с руководителем – особая тема, на которой тоже не стоит останавливаться в подробностях. Однако в значительной мере именно благодаря этому взаимодействию происходит превращение студента в учёного. За годы совместной работы между аспирантом и руководителем складываются совершенно особые отношения, в чём-то напоминающие даже отношения между родителем и детьми (кстати, по-немецки научный руководитель так и называется – доктор-фатер), а в чём-то – отношения средневекового мастера и подмастерья. Как подмастерье, для того чтобы стать мастером, должен был создать шедевр, так и аспирант, чтобы получить докторскую степень, должен выполнить научную работу мирового класса, которая ляжет в основу его диссертации.

Официальный надзор за работой аспиранта осуществляет так называемый руководящий комитет, состоящий из научного руководителя и двух его коллег-профессоров, специализирующихся, как правило, в той же области. Комитет собирается не реже раза в год, заслушивает доклад аспиранта и обсуждает, насколько успешно он продвигается к финишу. Если у комитета возникает ощущение, что прогресс недостаточен, он может предложить меры по преодолению отставания, которые аспирант обязан выполнить к определённому сроку.

Третий компонент – экзамены. На моём факультете их три. По окончании первого года аспирант сдаёт так называемый квалификационный экзамен. Это письменный экзамен, в который входят задачи из разных разделов физики бакалаврского уровня. Он определяет планку общего профессионального уровня, требуемого от аспиранта.

Второй экзамен – кандидатский – сдаётся примерно посередине срока аспирантуры. Его задача – оценка уровня компетентности аспиранта в своей области исследований, а также наличие у него чёткого плана работы. Экзамен принимается диссертационным комитетом в расширенном составе: приглашаются дополнительно два профессора. Перед экзаменом аспирант рассылает экзаменаторам реферат, содержащий описание целей диссертации, уже проделанной работы, а также дорожную карту, которая приведёт его к готовой диссертации через полтора-два года. Сам экзамен состоит из доклада и последующего «допроса» аспиранта членами экзаменационной комиссии. Всё происходит в закрытой комнате и продолжается два часа.

Наконец, защита диссертации. Она аналогична по формату кандидатскому экзамену, но вместо реферата аспирант представляет готовую диссертацию, а в состав экзаменационной комиссии входит профессор другого университета, специально приглашённый с этой целью. По окончании защиты комиссия голосует. Требуется консенсус: при наличии хотя бы одного «чёрного шара» защита считается несостоявшейся. В этом случае комитет может рекомендовать переэкзаменовку, а может и вовсе дисквалифицировать аспиранта и рекомендовать отчисление. На практике последний вариант, конечно, крайне редок.

Важный вопрос – финансирование аспирантуры. Стандартная зарплата аспиранта – около двух тысяч долларов. Примерно половина этой суммы выплачивается из исследовательского гранта научного руководителя, а вторая «зарабатывается» посредством преподавательской деятельности. Она заключается, как правило, в проведении лабораторных работ для студентов младших курсов и занимает 6–10 часов в неделю. Наиболее выдающиеся аспиранты могут получить государственную стипендию, которая иногда достигает четырёх тысяч долларов в месяц.

Принципиальное отличие института аспирантуры Северной Америки от российского в том, что он совершенно независим от государства. Правила, процедуры, стандарты присвоения степени устанавливаются университетом самостоятельно. Естественно, эти стандарты колоссально разнятся: степень доктора философии из Гарварда не идёт ни в какое сравнение с той же степенью, присвоенной каким-нибудь заборостроительным университетом штата Кентукки. Не говоря уже о мелких фирмах, называющих себя университетами и выдающих дипломы доктора философии «на основе жизненного опыта». Такая ситуация, однако, не вызывает путаницы, потому что уровень каждого университета широко известен и сразу ясно, чего стоит степень, им присвоенная.

Во-вторых, докторская степень сама по себе не влечёт каких-либо привилегий. Конечно, она может стать необходимым условием занятия определённых должностей. Однако такой ситуации, как в России, когда младший научный сотрудник, защитив диссертацию, имеет право на автоматическое повышение зарплаты, нет.

В-третьих, по окончании аспирантуры человек почти всегда уходит из университета. Это кардинально отличается от российской ситуации, когда институт, выпустивший аспиранта, обязан предоставить ему место, как бы бездарен тот ни был. Я недавно познакомился с человеком, который много лет успешно работал постдоком в США, а затем по семейным обстоятельствам вернулся в Новосибирск и попытался найти работу в одном из НИИ Академгородка. Казалось бы, с таким опытом его должны были оторвать с руками! Оказывается, нет: все штатные единицы заняты, принять на работу кого-то нового, на среднем этапе карьеры, практически невозможно.

Наконец, в-четвёртых, процесс защиты гораздо менее формален. Ни авторефератов, ни диссертационных советов, ни ВАК, ни требований по публикациям в определённых изданиях. Вся бюрократия, требуемая для защиты, ограничивается одной-двумя бумажками, да и те оформляет не сам аспирант, а администратор факультета!

Что даёт в дальнейшем человеку эта защита? Если молодой учёный в Канаде планирует академическую карьеру (например, хочет стать преподавателем в университете или научным сотрудником в государственном НИИ), защита диссертации будет необходимым этапом. Следующим этапом обычно становится должность постдокторанта – как правило, в другом университете и зачастую в другой стране.

Степень доктора философии открывает также ряд новых возможностей в частном секторе экономики. Эта степень, особенно из хорошего университета, служит своеобразным «знаком качества», признаком, что у человека голова на месте и он умеет ей работать. Поэтому новоиспечённые доктора нередко получают высокооплачиваемые позиции в банках, инвесторских и консалтинговых компаниях.

АВСТРАЛИЯ

Юрий Кившарь, профессор Центра нелинейной физики Австралийского национального университета, обладатель мегагранта совместно с ИТМО.

В Австралии несколько сильных университетов, согласно классификации престижного Шанхайского рейтинга. В топ-100 входят шесть университетов Австралии. Австралийский национальный университет занимает 30-е место в мире по физике и 37-е по сумме всех наук, включая математику.

В университетах Австралии можно условно выделить три типа аспирантур: национальная – только для резидентов и граждан Австралии и Новой Зеландии; университетская – зависит от типа университета, часто открыта для иностранцев, но мест там мало и за них нужно бороться; другая – в основном связана с научными проектами, потенциальным аспирантам нужно контактировать с научными руководителями и заинтересовывать их своей работой.

В принципе интерес к выпускникам из экс-СССР большой, у меня в группе сейчас работают PhD, окончившие вузы Узбекистана, Белоруссии, России, Армении. Уровень у них разный, но в целом высокий. Огромная конкуренция с Китаем, в моей группе два очень сильных студента из Пекина.

Главное требование для иностранцев при поступлении в аспирантуру – высокая оценка по английскому языку (TOEFL или IELTS). Если она ниже проходной, а группа заинтересована в человеке, тогда его сразу же отправят на трёхмесячные курсы английского. Мы так поступали с двумя нашими студентами.

Учёба в аспирантуре представляет собой участие в научной работе, выступления на конференциях, публикации статей в журналах. Других обязательных курсов и экзаменов нет, предлагается что-то вроде факультативов.

Обычно учёба длится 3,5 года, но часто растягивается до 4 или 4,5. Однако стипендия выплачивается только 3,5 года. Потом можно оформиться на работу, которой руководит комиссия из 3–4 человек.

Публичной защиты в Австралии нет, только два семинара в середине и в конце аспирантуры. Диссертация отправляется трём рецензентам, на основе их заключения присваивается степень. Часто требуется доработка диссертации, но полных провалов на моей памяти не было.

После аспирантуры большинство выпускников уходит из науки, остаются единицы, самые способные. Молодым учёным в Австралии выплачивают государственные стипендии. Но конкуренция за них большая. Кроме университетов выпускники работают в министерствах обороны, науки, техники и т.д., а также компаниях, ведут спецкурсы в школах, ищут постдоковские позиции в других лабораториях, в том числе в других странах.

В России в целом очень низкий уровень PhD, результаты дублируются, публикуются в местном самиздате, пересекаются с западными публикациями, то есть научной новизны мало. Нужно резко ограничить число разрешённых журналов и ввести требование о публикациях в престижных зарубежных журналах с высоким импакт-фактором.

Публичную защиту я считаю полезной и не стал бы её отменять.

Александр Солнцев, аспирант Австралийского национального университета, его научный руководитель – Юрий Кившарь.

Я окончил физический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова и решил продолжить учёбу в Австралийском национальном университете в группе Юрия Кившаря, т.к. это очень сильная группа с интересной для меня тематикой.

На мой взгляд, австралийская аспирантура отличается от российской в первую очередь свободой, которая предоставляется аспирантам. Здесь нет никаких обязательных учебных курсов или обязательной преподавательской нагрузки. С другой стороны, достаточно широк и разнообразен выбор свободных для посещения курсов, мастер-классов или стажировок, на которых можно приобрести необходимые исследовательские, презентационные и лидерские навыки.

В научной работе, помимо основного проекта, определяемого научным руководителем, аспиранты поощряются за проявление инициативы и организацию собственных проектов. Такая свобода позволяет австралийским аспирантам максимально реализовать себя и подготовиться к карьере после аспирантуры – будь то в науке или в какой-либо другой сфере.

Другая особенность австралийской аспирантуры – это её интернациональность. Поступают в неё выпускники университетов (как бакалавры, так и магистры) из самых разных стран мира. Многие австралийские университеты активно поддерживают совместные исследовательские проекты с заграничными университетами и участие аспирантов в международных конференциях. Защита происходит в письменной форме, а рецензентами диссертационной работы зачастую являются зарубежные учёные. Так что австралийские аспиранты уже во время обучения приобретают широкий круг ценных международных контактов.

ЯПОНИЯ

Алексей Виноградов, руководитель лаборатории физики прочности и интеллектуальных диагностических систем, созданной по мегагранту в Тольяттинском госуниверситете. Почти 20 лет проработал в Университете города Осака (Osaka City University).

В Японии понятия «аспирантская стипендия» нет. За образование люди платят сами. В государственном вузе обучение в среднем стоит около 5 000 долларов в год. Соответственно, там меньше желающих поступать в аспирантуру. Мотивация получить PhD довольно низкая. В основном остаются только те, кто собирается продолжать карьеру в университете. Степень доктора наук в японской промышленности не даёт никаких преимуществ. Есть случаи, когда сами компании отправляют своих сотрудников в аспирантуру (обычно заочную), чтобы решить какую-то конкретную практическую задачу для своего производства. У меня был такой аспирант.

В Японии сложно взять ссуду в банке, но студентам её дают на обучение, причём по минимальной процентной ставке. Существует несколько вариантов стипендий. Все они учреждены крупными компаниями типа Hitachi. Нужно подать заявку и получить одобрение конкурсной комиссии. Размер стипендий бывает разным. Есть те, которые полностью покрывают обучение студента, и те, которые его превышают или, наоборот, ниже. Поддержку абсолютно реально получить при определённом уровне знаний, который оценивается на основе данных об экзаменах в школе, университете и т.д. В Японии всё ранжируется.

Человек, получающий стипендию, вовсе не обязан пойти работать в эту организацию. Компании заинтересованы в повышении общего культурного фона в стране.

России можно было бы перенять опыт по системе стипендий. А также здесь нужно создавать возможности для того, чтобы молодые люди брали ссуды в банках и на льготных условиях для себя могли бы этими ссудами распоряжаться.

Процедура защиты в Японии существенно менее формализована. Вообще нигде в мире нет такого позорного явления, как наши учёные советы. Чудовищная система ВАК, замусоренная безумным количеством указов. Трудно себе представить другую такую процедуру, отвращающую людей от желания заниматься наукой, чем защиты кандидатских и докторских диссертаций. Это бесчеловечная система. Я не понимаю, почему она так организована.

В Японии работа пишется в свободной форме, на любом языке: хочешь – на английском, хочешь – на японском или немецком. Шрифтом 12 или 14 – ни у кого не возникает никаких проблем! Никаких списков ВАК нет. Никто их не устанавливает, потому что в итоге в эти списки пролезают какие-то непонятные сборники вузов, а журналов типа того, в котором публиковался Эйнштейн, между делом, там нет. И обосновать это мне, как научному руководителю, невозможно. Я не могу объяснить своим аспирантам: «Ты должен опубликоваться в списке тьмутараканского университета, потому что он входит в список ВАК». Это безумие!

В Японии аспирант должен подготовить за три года три публикации в рейтинговых журналах, которые просто «на слуху». Они никак не формализованы. Просто рецензент, который будет смотреть диссертацию, никогда не скажет, что работа хорошая, если результаты не представлены в рейтинговых журналах. Потому что никто из нас, будучи рецензентами, не захочет потерять своего лица. Потому что нам потом обязательно скажут: «Что же ты такую-то работу пропустил?» Мы дорожим своим добрым именем. Я не знаю, приемлемо ли это в России, но думаю, что да.

ШВЕЙЦАРИЯ

Людмила Назаркина, аспирантка Университета Санкт-Галлена, занимается стратегиями роста компаний, производящих экотовары для ежедневного пользования.

Наш университет, или точнее бизнес-школа, расположен в немецкоговорящей части Швейцарии. Чтобы туда поступить, требовалось предоставить копии дипломов об окончании бакалавриата и магистратуры, переведённые либо на английский, либо на немецкий язык, затем сертификат о владении английским языком (поскольку моя программа полностью на английском языке), рекомендательное письмо от профессора любого другого университета, а также рекомендательное письмо от профессора в Санкт-Галлене о том, что он/она обязуется поддерживать студента в течение обучения в аспирантуре, и, наконец, краткий план научного исследования. Важный аспект во многих швейцарских вузах – так называемый принцип «последовательности» обучения. Это значит, что, для того чтобы учиться в аспирантуре по направлению «стратегический менеджмент», необходимо, чтобы магистратура была окончена также по направлению «менеджмент». Если у студента предыдущее образование было, скажем, в области психологии или социологии, то могут возникнуть сложности с поступлением в аспирантуру по направлению «стратегический менеджмент». Такие ситуации решаются в индивидуальном порядке, и если принимается положительное решение, то, как правило, аспиранту приходится посещать дополнительные занятия для того, чтобы восполнить пробел в дисциплинарных знаниях.

Программа обучения построена следующим образом: в течение двух лет аспирант должен пройти определённое количество семинаров – обязательных и есть ещё по выбору, затем написать и защитить детальный план исследования (dissertation proposal/Vorstudie), содержащий обзор научной литературы и специфической методологии проведения данного исследования. После защиты этого плана аспиранту отводится три года на его реализацию. В зависимости от кафедры и научного руководителя, какие-то аспиранты работают в составе рабочих групп, а какие-то совершенно независимо и лишь несколько раз в год встречаются со своим научным руководителем, чтобы обсудить прогресс в работе. Более того, в Университете Санкт-Галлена достаточно большое количество аспирантов-заочников, которые, как правило, даже не живут в Швейцарии (а, например, в Аргентине, США, Германии и т.д.) и приезжают в Швейцарию для посещения блок-семинаров и защиты плана исследования и затем самой диссертации.

Я думаю, в России можно было бы использовать такую практику семинаров. Они дают замечательную подготовку для того, чтобы аспирант затем мог начать независимо работать. Например, у нас были семинары по научной методологии, качественным и количественным методам проведения исследований, подготовке к написанию научных статей и т.д. Т.е. все эти семинары были не дисциплинарными (поскольку считается, что дисциплинарные знания были получены в магистратуре), а именно по тому, как исследование должно быть построено и проведено и как результаты исследования должны быть описаны в научной статье, которую можно было бы представить на международных конференциях и опубликовать в международных академических журналах с высоким рейтингом.

Второй интересный аспект – структура диссертации. Возможны два варианта: либо классическая диссертация (один длинный документ), либо так называемая диссертация на основе статей (paper-based dissertation). Во втором случае требуется, чтобы у аспиранта было написано (и желательно уже опубликовано) как минимум три научные статьи, связанные общей темой. Таким образом, уже на этапе аспирантуры студент получает важный опыт публикаций в международных академических журналах, что также очень важно для последующей академической карьеры, где часто научные публикации ценятся выше, чем преподавательский опыт.

ФРАНЦИЯ

Андрей Пичугин, PhD, постдок в Институте Гюстава Русси (Gustave Roussy Institute).

В 2004-м я был на первом году аспирантуры РАН. Весь год приходилось подрабатывать, не увидел особенных перспектив и решил продолжить учёбу в Европе. На одном из сайтов нашёл предложение от проекта Rivage (Шестая рамочная программа Евросоюза). Отправил motivation letter, CV и два рекомендательных письма от коллег – одна из них работала в том институте, куда я обратился. Меня пригласили на собеседование, я его успешно прошёл. 1 февраля 2005 года я начал работать в качестве аспиранта при Университете Версаля Сен-Кантен-ан-Ивелин (Versailles-StQuentin-en-Yvelines). Практически все открытые аспирантские и позиции постдоков во Франции ищут здесь.

Во Франции аспирант в основном занимается исследовательской деятельностью. Причём часто – весьма рискованной. Вообще аспирант – это основная движущая сила новых исследований в лабораториях; аспирантские проекты обычно очень широкие методически и междисциплинарно. Публикации имеют огромное значение, но иногда научных результатов оказывается недостаточно. Обязательных курсов практически нет. Они заканчиваются в магистратуре, когда нужно пройти массу курсов, экзаменов и написать магистерскую диссертацию. По магистерским рейтингам поступают в аспирантуру. Только первая десятка магистров может претендовать на стипендию. Аспиранты часто получают 1000–1200 евро в месяц. Лучшие аспиранты получают в течение года надбавку в 200–300 евро в месяц. В их обязанности входит чтение лекций в университете – это занимает две недели в год. Бывает, что аспирант не получает зарплату, – в этом случае для того, чтобы аспирант мог иметь доступ в лабораторию, страховку от травм на рабочем месте и т.д., шеф должен помочь получить ему минимальное пособие: 450–550 евро в месяц.

Без этапа французской магистратуры очень сложно (невозможно) поступить во французскую аспирантуру. В этом случае выход только на международную аспирантскую программу во Франции. В нашей программе было очень много особенностей – мы считались не аспирантами, а молодыми научными сотрудниками (young researchers). В качестве курсов у нас были ежегодные доклады аспирантов нашего Rivage (13 человек) – это было вроде конференции на несколько дней с докладами учёных из Европы, Америки, России, работающих по темам, связанным с аспирантскими. Были обязательные поездки на конференции Шестой рамочной программы ЕС с постерами или докладами. Были обязательные курсы по пользованию базами данных, языковые курсы, а также что-то вроде менеджмента.

Моя стипендия составляла 1900 евро в месяц. Ещё 1000 евро ежегодно выделялась на поездки: сумма рассчитывалась по расстоянию от места прибытия аспиранта – т.е. чтобы аспирант мог и, по сути, был обязан ездить домой; впрочем, можно было ездить и по Европе.

Важный момент – во Франции есть замечательная система comité de thèse/thesis committee. Это когда два или три сильных европейских/американских учёных приглашаются каждый год на доклад результатов аспиранта. Это позволяет аспиранту выйти из научных тупиков, попробовать применить новые методы. И если есть административные/«руководческие» проблемы, посоветоваться с комитетом, как их решить. Члены этого комитета «следят» за аспирантом в течение 3–4 лет и могут его затем рекомендовать своим коллегам.

В Европе способствуют созданию сетевых связей между людьми и лабораториями. Это сказывается и на ведении проектов, и даже на поиске работы. У нас были возможности встретиться с представителями Европарламента, которые имеют статистику по найму научных сотрудников. Они говорили, что более двух третей постдоковских позиций предлагают и находят через такие сети, обходясь без широких объявлений. Поэтому даже если аспирант не смог получить «большой» результат для публикации, он имеет хорошие шансы продолжить работу постдоком в лучших лабораториях, если получит соответствующие рекомендации, например, от членов диссертационного комитета.

Аспирант может быть уверен, что защитится, если его диссертацию допускают до защиты жюри, где часть членов – из комитета. Минимум, который нужно преодолеть, – опубликовать или подать на публикацию хотя бы одну статью. Диссертация состоит из большого введения (обзорная часть), практических результатов (статьи вшиваются в диссертацию), выводов и перспектив. Доклад делается перед жюри, в присутствии многих людей, пожелавших прийти, занимает один час, затем около двух часов ответы на вопросы. Презентация доклада должна быть понятной любому. Решение жюри о принятии защиты выносится после 20–30-минутного закрытого обсуждения.

До недавнего времени письменное решение жюри включало выражение «Très honorable avec félicitations du jury»/«Highly Honorable with Praise», если всё прошло на отлично. В остальных случаях – без этого выражения. Теперь по причинам политкорректности его иногда произносят устно. Ну, банкет – это обязательно. Подарки от лабы, поздравления...

Занимать позицию постдока можно лет до 40 примерно. Это соответствует 3–5 постдоковским контрактам или 10–12 годам. По сути попыток сделать научную карьеру не больше пяти. Куда деваются постдоки потом, я не знаю – наверное, работают торговыми представителями у больших фирм или идут в почтальоны... Оставаться постдоком дольше 3–4 лет на одном месте практически запрещено законом. Более того, постдок обязан поработать в других странах, особенно в США, чтобы получить следующую позицию постдока во Франции.

Конкуренция за постоянные позиции огромная – исследователю нужно иметь 2–3 статьи в Nature/Science/Cell. Даже с несколькими хорошими публикациями нужно отстоять года три в очереди из таких же претендентов, а заодно нужно ещё продолжать публиковать в Nature/Science/Cell все эти годы. Ставку инженера получить проще – всё решается поддержкой, хотя решение выносит большое жюри. В результате – никаких гарантий построить научную карьеру здесь нет. По-моему, это просто вопрос везения.

А можно открыть свою фирму, тем более что Франция очень стремительно проводит конверсию своей науки. Я решил открыть свою инновационную фирму. Посмотрю, как в инновационном бизнесе тут устроено.

Что можно было бы перенять России из французского опыта? Английский и философию нам надо оставить. Нужно ввести обязательные поездки аспирантов в разные лаборатории мира: одна-две в Европу и штук пять по России; каждый раз минимум на месяц.

А вообще про науку – нужно обязательно перенять то, как тут могут «разогнать» лабораторию, отдел или целый институт. Это просто здорово!

ФИНЛЯНДИЯ

Ольга Мартынова, лаборатория высшей нервной деятельности человека Института высшей нервной деятельности человека и нейрофизиологии РАН, координатор проекта БиоН по России.

Я окончила аспирантуру финского Университета Турку (PhD по психологии). До этого я проучилась один год в аспирантуре Санкт-Петербургского госуниверситета. Но в связи с тем, что время для науки было трудное, – в 1990-е годы в наших институтах и вузах не было ни оборудования, ни денег, – я стала подыскивать себе более подходящее место. Финский университет выбрала исходя из возможности продолжить там свои исследования. Я списалась с научной руководительницей, прошла у неё собеседование. Мне не пришлось сдавать экзамены, там засчитали те результаты, которые я получила в России, – по английскому, философии и специальности.

Обучение в аспирантуре Финляндии бесплатное. Но чтобы там жить, арендовать жильё, я подала заявку на получение стипендии в Центр международной мобильности. В течение всего срока обучения получала по тысяче евро в месяц. У некоторых аспирантов была ещё больше стипендия. Самые способные сдавали специальные экзамены в Финскую постдипломную школу образования. Ежегодно она отбирала по 30–40 человек, которым в течение трёх лет выплачивалась стипендия – около полутора тысяч евро. Думаю, на эти деньги можно жить. Это всё спонсируется различными организациями. Самый большой донор – Финская академия наук. В отличие от нашей РАН, это только финансовое учреждение, фонд, который выплачивает средства на стипендии и исследования. В последнее время в Финляндии стало популярным участие частных доноров, но они в основном выделяют средства не на обучение, а на исследования. Но главным инвестором по-прежнему остаётся государство.

Отличительная особенность аспирантуры в Финляндии – наличие образовательного компонента, проводятся различные курсы, семинары. Нужно набрать определённое количество кредитов, сдав экзамены по изученным дисциплинам. В России аспирантура в основном направлена на научную деятельность – выполнение неких экспериментов/исследований сугубо по своей теме. В этом её большой минус.

Время обучения варьируется. В принципе, это зависит от человека: если у него есть гранты, то он может оставаться аспирантом и четыре, и пять лет. Для научного руководителя это всегда удобно, лишние рабочие руки. Аспирантов никто не выгоняет, если они за три года не смогли защититься. В естественных науках очень сложно уложиться в эти сроки. Многие не успевают. Я, например, защитилась на четвёртый год.

Защита диссертации по процедуре похожа на российскую практику.

После окончания аспирантуры, как правило, выпускники устраиваются в другой университет, уезжают в другую страну. Это считается нормальным. Наиболее удачно с финансовой точки зрения карьера складывается в преподавании. Это очень достойная и хорошо оплачиваемая работа. Есть, конечно, те, кто занимается только исследованиями. У них своя лаборатория или группа.

Мне после аспирантуры предлагали работать в Германии и США (Майами), я даже ездила на собеседования. Но в итоге решила вернуться в Россию, к своей семье, детям. Моему мужу было бы труднее реализоваться в другой стране.

Если говорить о том, что можно было бы перенять из финского опыта России, то, во-первых, надо отбирать лучших студентов и платить им хорошую стипендию, чтобы они не подрабатывали на стороне. Во-вторых, надо читать им разные курсы, развивать мобильность. В принципе, наша программа БиоН основана на финском опыте. Мы пытаемся бороться с недостатками российской аспирантуры.