Получила из Москвы последнюю книгу Анатолия Преловского «Мой верный стих, живи и здравствуй» (М., 2009) уже не от него, а от жены Виктории.

У нас в Туве он больше известен своими прекрасными глубокими переводами поэзии древних тюрков, народов Сибири, любовной лирики «Колчан сердечных стрел», «Тувинская народная поэзия XIX века», «Шаманские песнопения», «Поцелуй на скаку», «Фольклор Саянских тюрков» (2 тома), «Кан-кыс» (1991–2005 гг.).

Анатолий Васильевич несколько раз приезжал в Туву и Абакан, работал в ТИГИ с З. Самдан и В. Серен-оолом, узнавая тонкости языка, фольклора, быта, истории. Был подвижником огромной работы – «Память людям вернуть хочу, разноплеменной духовности клад миру спешу раздарить». Как нежно и бережно передавал чувства тувинцев к родной земле, матери, любимой, сохраняя полноту созвучия:

Старшей родни у меня – словно полыни в степи.

Младшей родни у меня – словно травы у реки….

Овцы мои – прекрасны, когда их пасу весной.

Возлюбленная – прекрасна, когда помолчит со мной.

Преловский учился в одни годы со мной в Иркутском университете. Позже мы встретились в Переделкино. В трудные 90-е, чтобы сохранить себя как поэта, он занялся переводами эпоса народов Сибири. «Я шибко пошаманил нынче. Творя напев, я продвигаюсь по дороге слов». А теперь о самой книге поэта.

Вначале были стихотворная публицистика, зов дороги, стройки, люди. Но всегда образ, деталь, метафора: зеркало глаз, тугая брусника, ладони сентября… «Я заново мир каждый день открывал. В парусах моих ветер России. Тянусь душой к березовой Сибири, отеческому дому своему. У судьбы моей русло одно – Ангара. Сибирь – снеговейная родина».

Запоминаются его лучшие стихи для меня: «Рукопожатье», «Боль», «О зрелости», «Прости меня», «Под небом Родины», «Забыл», «Мечтатель», «Зеленый луг», «8 берез», «На краю». В них ярко отражены судьба поэта и мастерство. Большая нравственная сила в стихах о смысле жизни, путях поэзии, счастье жить, воспоминаниях детства.

«… Лицо души ищу в толпе, каждого помню и всеми живу, и борение страха и долга рвет на части мне душу и грудь, завертится трудов веретено, белым черное не назову. Слова ночные днем теряют цену. И вот живу я возрастом утрат. Кроме любви, ничего не останется».

Много любовной лирики – тихой и нежной. Только одной женщине: «Я тебя любовью не обижу, недоверьем не унижу и верной быть не обяжу».

Такие знакомые сибирское словечки – «обутки», «вякать», «позырить», «изнахратился» – приближают к народной речи. Украшением книги стали автобиографические «Крест», «Корова», «Ерусалимка» – таким лирическим светом озарена спасительница – «корова, друг мой несравненный, отрада маеты военной, свет в голодухе тыловой» и написано таким самородным словом – «распроединственный» друг.

Он любит придумывать сложные слова, и лирика его рождена горьким хлебом сиротства, безотцовщины, по чужим углам, оттого в ней боль причастия, сочувствия, милосердия.

Природа Сибири, времена года: багульник, летний град, снежный свет, по листопаду – жизнь хороша… «До сих пор на злых не злюсь, добротою добрых греюсь, возвратиться не надеюсь, уходить не тороплюсь». В книге мало стихов о времени перелома, перестройки, их было много в других сборниках, а здесь – печаль и вера в добро на Руси. Поэт развивал свой талант в разных формах сонетов, акростиха, своде поэм. «Судьба меня для слова сохранила», «слова попреют и попрут, как семена», «жизнь легла на белые листы чернотропом знаков и чернил».

А. Преловский – лауреат Государственной премии СССР. За плечами 25 полновесных книг и еще столько же изданий переводов творчества народов Сибири. И что из этого важнее – я, признаюсь, сказать не могу. Потому что к переводам, за которые, как правило, не платили или платили крохи, он относился не только как поэт, но прежде – как гражданин. «Чтобы народы лучше понимали друг друга», – так формулировал он свое отношение к этому огромному пласту своей работы. И вкладывал в переводы весь талант, не жалея сердца, мыслей и образов.