Вокруг света. Позвольте, Сергей Кужугетович, я все же для начала спрошу, что такое случилось два года назад? Русское географическое общество, созданное аж в 1845 году, мирно дремало несколько десятилетий: практически забытое, оставленное в пыли истории, кажется, никому особенно не нужное. И вдруг осенью 2009 года — внеочередной съезд, президент РГО — Шойгу, глава Попечительского совета — Путин, обширная программа, волна интереса в прессе, современный сайт, ремонт штаб-квартиры Общества в Санкт-Петербурге… Что произошло?

Сергей Шойгу. Рано или поздно это должно было произойти. Вся вот эта — не буду называть ее реформой — скорее, побудка. Такие организации, как Императорское Русское географическое общество, не могут просто кануть в Лету. Так не бывает. Потому что это явление такого же порядка, как, скажем, Мариинский театр, как Большой, как Московский университет. Это наша история, наши традиции. Я как-то уже приводил этот пример: если вы просто перечислите персонажей знаменитой репинской картины «Заседание Государственного совета», окажется, что 80% там — это члены Географического общества. Это была элита. Не только ученые, исследователи, но и великие государственные мужи, общественные деятели. Такой был престиж у Русского географического общества , так его ценили. И это нельзя было потерять…

Вокруг света. Как же так получилось, что ваши с Русским географическим обществом дороги пересеклись?

Сергей Шойгу. Конечно, на правительственном уровне всегда была какая-то поддержка экспедиционной работы, исследований в области географии, экологии, гидрологии, геологии, биологии. Разрабатывались программы, выдавались гранты. В какой-то момент перед нами встал вопрос, как это организовать системно. Должна же быть от всего этого отдача российскому обществу в целом, а не просто отдельным группам ученых или научным институтам. Диссертации защищались, иногда на какие-то практические, а иногда на совершенно узкие темы. И встал вопрос: какой должна быть организация, которая соберет воедино всю эту работу? Стали смотреть и обнаружили, что у нас в стране таких организаций, которые занимаются популяризацией исторической, экономической и политической географии России, этнографии, экологии и прочего в таком роде, несколько тысяч. Начали к ним приглядываться, и больше половины сразу отпали — тут же вывешивался ценник: если мы вам нужны, то мы стоим вот столько-то. Потом от оставшихся отсеялось еще четыре пятых, потому что  в основном это были мелкие организации, которые занимались, скорее, политико-экологическими вопросами или, я бы даже сказал, политизацией экологии от выборов до выборов. «Я поднимаю этот флаг, для того чтобы жизнь наших граждан в поселке таком-то или в городе таком-то стала лучше и радостнее! А для этого предлагаю навсегда заткнуть трубу металлургического комбината! И я сам это сделаю, если вы все за меня проголосуете на ближайших выборах в наше местное заксобрание…» Вот в таком роде. С этими тоже иметь дело невозможно. Тогда-то и обратили внимание на Русское географическое общество, где все эти годы работали весьма достойные ученые, но жилось этой организации и в самом деле не очень весело. В какой-то момент дошло там дело и до того, что, к примеру, в московское отделение — в столичное! в центральное! — пришли некие «ребята» и говорят: «Вы знаете, а ведь за вами должок накопился за коммунальные платежи». Дело было лет 13 или 15 назад. «Ах, у вас нет таких денег? Ну тогда — с пляжа!»  И теперь там ни офиса, ни библиотеки, ни архивов. Куда все подевалось? Зато какие-то маленькие фирмы арендуют в здании углы, занимаются тихо своими делами. Одним словом, выбор остановился на Русском географическом обществе, и власть там никто не захватывал. Нечего особенно захватывать было.

Вокруг света. Полтора века назад, когда создавались Французское, Королевское Британское, Американское географические общества, а одновременно с ними и Русское, никому не нужно было объяснять, зачем они нужны. На Земле еще так много оставалось неоткрытого, ненайденного. А теперь? С тех пор как появился Google.Map ну или Яндекс.Карты, если они вам милее, какие нам остались географические открытия? Что остается сегодня открывать Русскому географическому обществу? Или интересы его все-таки постепенно перемещаются в область политики и экономики?

Сергей Шойгу. Знаете, тут, наверное, все же придется сказать одну громкую фразу: наша задача — помочь людям заново открыть Россию. Меня не удивляют молодые люди, которых я иногда встречаю. Они в итальянской географии ориентируются лучше, чем в российской. Совершенно понятно почему. И как бы это кому-то ни резало ухо, мы должны задуматься над тем, как вдохновить молодежь на любовь к родной стране. Но идти к этому познанию и этой любви можно самыми разными путями. Вот, например, я смотрю на ребят, которые занимаются сноубордингом и готовы со своими досками кататься по всему миру в поисках лучшего снега, самых интересных трасс, самых необычных склонов. Почему бы им не помочь через это же самое увлечение сноубордом узнать нашу страну? Кто из них знает, что в Саянах есть огромный биосферный заповедник, а там полно склонов, где снег лежит слоем и в три метра, и больше в течение восьми месяцев? Или вот еще пример — моя малая родина, про которую я готов рассказывать везде и всюду. Тува — в масштабах России территория небольшая по площади (хотя на ней уместятся Литва, Латвия и Эстония, вместе взятые), но там есть и пустыня, и тайга, и вечная мерзлота, и тундра… Есть ледники , снежники. Там есть и верблюды, и северные олени. И яки есть — одно из важнейших средств передвижения в самых труднодоступных краях. А с другой стороны, это место, где водятся и довольно хорошо себя чувствуют снежные барсы. Так, может быть, заинтересоваться сначала этой частью России, а уж потом ехать в Тибет? Вот вам места, которые еще только надо открывать людям для себя. И не на спутниковые карты смотреть, а узнавать о них благодаря таким журналам и телеканалам, как «Вокруг света», «Моя планета», и другим. Кто, если не Географическое общество, поможет снять эти фильмы, сделать эти репортажи, увидеть эти места своими глазами, обойти их, объехать, по-настоящему глубоко вжиться в них?

Вокруг света. Идея очень понятная, но если развивать ваш же пример со сноубордистами, надо заметить, что для «открытия» всех этих географических чудес одного снега и крутых склонов явно недостаточно. Там еще потребуется целая индустрия, современная «фабрика удовольствий». А откуда они возьмутся без разумной административной поддержки, благоприятного налогового режима, доступных кредитов и прочего? Каким образом Русское географическое общество будет все это создавать? Или оно выступает тут в роли этакого лоббиста, коллективного советника, пропагандиста?

Сергей Шойгу. Вы знаете, в какой-то мере, наверное, и так тоже оно может работать. Начинается все с открытия, с того, что кто-то должен это место узнать, прочувствовать и рассказать другим. В Сочи тоже, между прочим, все начиналось с нескольких человек, которые там стали на лыжах кататься в горах над городом. Потом оказалось, что среди катающихся — не последние люди в нашей стране. И возникла идея всерьез заявить об этом месте. Заявили — и теперь там ни больше ни меньше Олимпиада будет. А от нее как раз останутся и индустрия, о которой вы говорите, и инфраструктура. Так что иногда такие огромные дела начинаются и с малого: почему где-то первый толчок не сделать и Русскому географическому обществу? Или конкретному человеку, который придет в Географическое общество и скажет: вот такое есть в России место, дайте нам грант, мы сделаем так, чтобы о нем все наконец узнали, и помогите мне рассказать о нем — снять фильм, напечатать статью в журнале. А завтра такая идея обернется даже  не отдельным грантом, а какой-нибудь большой конференцией, которую Общество организует, или вот форумом, таким как Арктический форум, который прошел именно под нашей эгидой в середине сентября в Архангельске.

Вокруг света. Арктика вообще в работах Общества занимает какое-то особенное место, это хорошо заметно. Почему? Просто по традиции, потому что главные русские географические открытия совершены были именно там?

Сергей Шойгу. Не только. У Русского географического общества на Севере действительно много интересов, потому что этих интересов много у страны — экономических, экологических, геополитических, социальных. Давайте начнем с самого очевидного: довольно много там, на нашем Севере, за последние 50 лет оставили мусора всякого промышленного и отходов. Русское географическое общество является инициатором того, что уже сегодня выделяются серьезные средства на специальные экспедиции, цель которых — очистка северного побережья от огромного количества рухляди, старой техники, мусора, бочек. Там столько всего накопилось, что из того, что валяется в тундре, не только автомобиль, но и вертолет иногда можно собрать. А потом его еще и заправить там же… Дальше. Мы понимаем сегодня, что сама природа нам помогает сделать Северный морской путь гораздо более оживленной транспортной артерией. Льды отступают от побережья на сотни километров, навигация увеличивается на целые месяцы. Движение там становится все интенсивнее:  это уже совсем не то, что раньше, когда вся забота была о том, чтобы быстренько завезти туда продукты и топливо. Северный морской путь снова становится важнейшим объектом для изучения, он нам открывает невиданные раньше возможности для использования и освоения приполярных земель. И тут роль Русского географического общества, сам подход к его деятельности меняются очень резко.  Неслучайно на форуме, о котором я упоминал, говорили о Севере как о «территории диалога». Имеется в виду диалог между политиками, государственными деятелями, малыми народами и в то же время учеными, путешественниками, первооткрывателями. Где-нибудь на Таймыре иначе как «на материке» обо всей остальной стране не говорят до сих пор. Хотя какой там материк? Таймыр же не остров… Но там много населенных пунктов, где людей «с материка» не видят годами, где доступ к приличному врачу — проблема, на решение которой уходят месяцы жизни. Так нам для целых народов, для населения огромных территорий нужно организовывать «Программу доступа к цивилизации». А доступ часто начинается со связи, с Интернета, с современных образовательных программ в школах-интернатах, где учатся на Севере большинство детей. И ведь техническая возможность справиться со всем этим у нас теперь есть: мы же говорим, что навигация становится дольше и проще, по рекам удается забросить все нужное для современной инфраструктуры вглубь, дальше от побережья. Нужно было возродить Русское географическое общество, чтобы оно на своем форуме подняло эти проблемы…

Вокруг света. Такую роль — поднять проблему, заострить внимание — может сыграть только Русское географическое общество в целом, от своего единого, «централизованного» имени?

Сергей Шойгу. Почему? Уже сегодня Русское географическое общество — это больше 70 отделений по стране. Естественно, мы делаем все, чтобы появились дерзкие, в хорошем смысле этого слова, энергичные ребята, которые будут двигать свой регион в мировом познавательном пространстве, будут кричать и говорить: к нам приезжайте, мы вот здесь, у нас плато Путорана, у нас хребет Черского, у нас самый толстый и хвостатый барс… Вы знаете, что в исторической штаб-квартире Общества, которая располагается в Питере, закончены масштабные ремонтные и реставрационные работы. А ведь там состояние было такое, что мы чуть не потеряли уникальный, невероятно богатый архив, где только личных фондов замечательных русских путешественников и исследователей было собрано больше 130. Там крышу не могли  заделать с войны, она так и текла после того, как ее снарядом во время блокады Ленинграда проломило. Теперь осталось недолго: архив будет открыт для исследователей, оборудован всем необходимым. Но Питером дело не ограничивается. Вот, например, замечательный Иркутский краеведческий музей когда-то был создан на средства Русского географического общества, и до сих пор почти все его фонды относятся именно к Обществу. Прекрасные отделения РГО были традиционно в Хабаровске, Омске, во Владивостоке — там вообще Общество владело четырьмя зданиями. Создавались и специальные экспедиционные центры — на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Все это постепенно возрождается и начинает функционировать. И одновременно становится децентрализованной важнейшая часть системы финансирования Общества — грантовая структура. Гранты на исследования, экспедиции, на конференции и выставки все больше распределяются местными отделениями. Мы их привычно продолжаем называть микрогрантами, хотя они все чаще и чаще совсем не «микро». Понятно, что контроль за крупнейшими проектами, действительно масштабными, остается в центре. Вот, например, большой, рассчитанный на три года, проект очень мощной археологической экспедиции по трассе железной дороги Кызыл — Курагино. Там гигантское количество памятников разных культур — и скифов, и уйгуров, и гуннов… В следующем году создается большая международная археологическая экспедиция, которая будет вести работы одновременно на десятках объектов. Или еще один интереснейший проект, получивший грант в нынешнем году — разработка экологического рейтинга регионов России. В результате должна быть создана сложнейшая экологическая карта, очень информативная и насыщенная, отражающая ситуацию во всей стране. В общей сложности за год большие, действительно серьезные гранты (по нескольку миллионов рублей) получили от Русского географического общества 11 проектов. Региональных грантов — несколько десятков, но мы рассчитываем, что, когда общество заработает на полную мощность и создание инфраструктуры отделений будет закончено, счет может пойти и на тысячи. 

Вокруг света. Вот о деньгах хотелось бы подробнее поговорить в финале. Вы несколько раз произнесли эти слова — «на средства Русского географического общества». Что такое сегодня эти средства? Бюджетное, государственное финансирование?

Сергей Шойгу. Нет. Ни копейки государственных средств у нас нет. У нас есть Попечительский совет, в который входят очень достойные люди. И Общество существует на собранные ими попечительские взносы. Речь идет о крупных дотациях мощных негосударственных компаний. Но мы очень надеемся, что уже очень скоро значительной составляющей в едином бюджете станут и относительно небольшие членские взносы. Эта традиция должна вернуться — когда люди оказывают поддержку Русскому географическому обществу. А дальше наступит момент, когда у Общества появятся и собственные доходы. Издательская деятельность, доходы от проката фильмов и видеоматериалов — тут все традиционно. Так живут аналогичные крупнейшие географические общества за рубежом. Мы восхищаемся их работами  на каналах вроде Discovery и National Geographic. Но каждый раз думаешь: а почему это снимаем не мы? Почему в титрах нет имен участников наших экспедиций? Впрочем, это уже вопрос времени, и не слишком отдаленного. Первые шаги сделаны. Русское географическое общество живет полноценной жизнью, и задачи перед ним стоят очень масштабные.