Девочка из интеллигентной ленинградской семьи нежданно-негаданно была унесена вихрем в далекую волшебную страну, окруженную со всех сторон горами. Это не начало сказки про Изумрудный город, а правда о жизни Марины Килуновской, старшего научного сотрудника Института истории материальной культуры РАН, кандидата исторических наук. Волшебная страна – Тува, а роль вихря сыграло увлечение археологией. Марине было всего пятнадцать, когда она впервые участвовала в раскопках на территории Тувы.И с тех пор вот уже тридцать пятый год она делит свою жизнь между городом на Неве и центром Азии.

Тридцать пять сезонов

Тридцать пять сезонов полевых исследований, путешествий, встреч, трудов и приключений.

Из них почти тридцать – вместе с мужем, выдающимся исследователем археологического наследия Центральной Азии Владимиром Анатольевичем Семеновым.

Владимир Анатольевич Семенов и Марина Евгеньевна Килуновская – уникальная пара, в которой многолетние супружеские отношения дополняются единством творческих и научных интересов.

В ее облике и характере много петербургского. Негромкая речь, мягкие манеры, уверенная в себе сдержанность. В общении с посторонними она человек вежливый и закрытый. Казалось бы, совершенно не центрально-азиатский темперамент.

И, тем не менее, Тува стала для Килуновской всем, чем не успел стать родной Петербург. Здесь она нашла источник научных вдохновений, материал для диссертации «Искусство скифского времени Тувы» и для десятков научных публикаций, здесь обрела семью и многих друзей.

Ее жизнь посвящена изучению и сохранению памятников древности: сокрытых в курганах произведений искусства, наскальных изображений – петроглифов, которыми так богата Тува.

Путь к сердцу Азии

– Марина, насколько я знаю, ваша экспедиция только что испытала на себе коварство и мощь тувинской природы.

– Да, три дня назад нас постигло тяжелое испытание: буря. На наш лагерь обрушился сильный ветер, дождь и град. Градины величиной с голубиное яйцо! И град бил не пять-семь минут, а почти полчаса.

Поломало экспедиционное оборудование, порвало палатки. Фотоаппараты, компьютеры вышли из строя. Теперь надо как-то восстанавливать все это, покупать новое оборудование, а на какие средства – непонятно.

– Суровые условия Центральной Азии. А когда и как началось для тебя открытие Тувы?

– В Туве я оказалась в первый раз в 1976 году в составе экспедиции Виноградова. Это была особенная экспедиция: в ней работали дети, участники кружка археологии Ленинградского дворца пионеров. Я тогда училась в школе, в девятом классе, занималась в этом кружке.

Вел кружок Алексей Владимирович Виноградов, тогда еще совсем молодой археолог, гениальный педагог. Мы называли его Шефом. Для нас он был и остается величайшим авторитетом и любимым человеком. Мы работали в Сут-Хольском районе, на могильнике Усть-Хадынных.

– Истории экспедиций кружка Виноградова посвящена книга «Археология и не только», вышедшая в Петербурге в 2004 году. Там есть и твои воспоминания. С твоего позволения приведу отрывки из них.

«Мы ехали ночью. На перевале, напротив Каменного города, нас высадили, там был очередной обвал, мы долго стояли, было холодно, мы не знали, что на перевалах может быть так холодно и не запаслись одеждой. Но как красиво! Даже в полной тьме. Я всегда восхищаюсь этим местом, когда еду в Туву по Усинскому тракту. Это просто неземная красота.

Утром мы были в Кызыле. Маленький, но очень колоритный городок. Очень хорошо помню, какой он был в 1976 году. Большинство домов – деревянные. Каменные были только по главным улицам: Кочетова и Ленина. Белый дом и театр тогда стоились. Вдоль улиц росли тополя.

…Потом поехали на автобусе до Чадана. Нас страшно пугали рассказами об этом «бандитском центре» Тувы. Но там как-то удалось договориться с военными – танкистами, которые нам дали машину до Ишкина. Ехали через броды. Интересно, опасно, дух захватывало.

Приехали на место. Могу точно сказать, что для меня это самое красивое место в Туве».

Каждому археологу – по отдельной могиле

– Видно, что ты сроднилась с Тувой с первого знакомства. Как дальше развивались и взаимодействовали эти две главных линии твоей жизни: Тува и археология?

– Ездила в Туву с экспедицией Виноградова еще четыре года, уже не как рядовой сотрудник, а как руководитель. Я была студенткой кафедры археологии Ленинградского государственного университета, у меня был свой отряд. В моем отряде работали Константин Чугунов, Алексей Ковалев. Сегодня это известные археологи, на долгие годы связавшие свою жизнь с Тувой.

Самое главное в этой экспедиции то, что мы, школьники или студенты, были совершенно самостоятельными людьми. Так относился к нам Алексей Владимирович. И мы сами считали себя археологами. Это – самое основное в археологической практике. То, чего не хватает сейчас. В этом году у нас проходили практику студенты кафедры археологии Тувинского госуниверситета. Они не ощущают себя археологами, не хотят научной ответственности.

А мы боролись за то, чтобы нам дали, как это у нас говорилось, «каждому археологу – по отдельной могиле». То есть, каждому хотелось иметь участочек раскопа, за который он бы отвечал. Мы это за счастье почитали. В нашей «детской» экспедиции мы вели всю документацию, делали чертежи, фотографировали. Это было очень важно.

Лагерь ставили четко по кругу. В центре был флаг с нашей эмблемой. Накануне экспедиции мы наносили такие эмблемы краской для мотоциклов на наши вещи, футболки, белые рубашки.

Одна такая футболка у меня хранится во вьючнике, и я надеваю ее в Туве по праздникам.

Была некая смесь пионерского лагеря и археологической экспедиции. Утренние зарядки, построения утром и вечером, парадная форма, ночные дежурства – все это не очень тяготило, наоборот – воспринималось как должное.

Была четкая организация работ: начальники раскопов, командиры и комиссары. Раскопали довольно много, еще зачистили пару курганов для следующего года.

Конец экспедиции был какой-то сумбурный. Ночью при свете фонарей заканчивали раскоп. Теперь по опыту могу сказать, что это в порядке вещей в археологической экспедиции: есть такая закономерность, все интересное открывается в конце и всегда не хватает дня на сборы.

Обратная дорога почти не запомнилась. Во время ночевки на автобусной станции я познакомилась со студентом-монголом. Он был очень красивый, необыкновенно высокий для монгола и рассказывал чудесные истории о своей стране, о том, как он бывал в Америке с родителями.

Помню встречу в Питере: множество родителей, слезы, поцелуи. Я приехала уже с твердой уверенностью, что стану археологом.

Бегство в цистерне

– Помимо рабочих будней, были, наверно, и происшествия, и приключения?

– Происшествий, конечно, было много. Условия суровые. Вот, например, как мы спасались в цистерне из-под воды.

Началось с того, что наши друзья решили купить немного шерсти. Они пошли в юрту, взяли шерсть, расплатились спиртом.

И на следующий день вся долина захотела продать нам шерсть. На конях отовсюду везли ее тюками. Мы сказали, что нам этого не надо. Но никто не поверил. Атмосфера стала накаляться. На другое утро просыпаюсь – а я была начальницей отряда – и вижу: у моей палатки воткнут нож и девять пуль лежат вокруг. Мы решили, что надо уезжать.

Двое наших – одним из них был девятнадцатилетний Костя Чугунов – пошли к геологам просить машину. Но геологи сказали, что могут дать автомат Калашникова, а машину не дадут.

Что делать? Тут мы увидели: проезжает какая-то водовозка. Она поливала там облепиховые плантации. Мы ее остановили. В эту водовозку, в саму цистерну, кроме нас девятерых посадили еще барана, которого от тряски прослабило.

С нами была тогда Света Адаксина на шестом месяце беременности. Мы ее вытащили в люк водовозки, чтобы она дышала, а сами ехали внутри, спасаясь от страшных, возможно, мнимых преследователей. Это, пожалуй, самое яркое происшествие.

Центр земного притяжения

– Несмотря на такие не всегда приятные приключения, Тува оказалась для тебя центром притяжения на всю жизнь. Почему?

– Когда училась в университете, ездила по разным экспедициям, бывала в Забайкалье, на Кавказе, в европейской России. Но, конечно, самые сильные впечатления были в Туве. И памятники археологии привлекали.

Научный интерес к Туве возник уже на первом курсе. И к ее природе, и к раннескифским культурам, к Туве как к прародине скифов.

Курсовые работы и диплом я писала именно по археологии Тувы. Первую курсовую – под руководством известного всей Туве археолога Александра Даниловича Грача. Кроме того, уже с первого курса увлекалась искусством древности, а в Туве – наибольшее количество памятников наскального искусства и искусства прикладного, произведения которых мы находим в курганах.

А в 1980 году я попала в Саяно-Тувинскую археологическую экспедицию, в зону затопления Саяно-Шушенской ГЭС. Экспедиция была большая. Кроме зоны затопления мы вели исследования в разных районах. С 1982 года мы работаем с Владимиром Анатольевичем Семеновым, дополняя, как мне кажется, друг друга.

– Что в Туве больше всего привлекает? И что создает трудности?

– Привлекает, безусловно, природа. Горы, долины, многообразие ландшафтов. Самые разнообразные пейзажи. Можно побывать и в тундре, и в тайге, и в пустыне. И потом, в Туве комфортно работать, здесь сухой хороший климат. Можно и отдохнуть, и загореть.

А трудности… Трудно, конечно. Сложно с коммуникациями. Трудно добираться до места работ.

Честно говоря, помощь со стороны республики бывает не всегда. Каждый год на заседаниях правительства мы говорим о том, что нам нужна база, что нам негде оставлять свое оборудование, вещи. Но никакого решения пока нет.

И ситуация не становится лучше. Раньше нас поддерживали в ТИГИ, в Службе охраны памятников, Национальный музей шел навстречу: мы, например, хранили у них оборудование. Сейчас и этой помощи нет.

Воспитать преемников, обрести друзей

– Люди в Туве – каковы они? Такие же, как везде, или особенные?

– Люди здесь очень доброжелательны. Только благодаря ним мы и существуем. Всегда найдется, где переночевать, кто поможет, кто отвезет.

Три года подряд мы берем на работу людей из поселка Аржаан, из Чаа-Холя, из Кызыла. И я могу сказать, что они работают не хуже, а лучше, чем те студенты, которых мы привозили из Петербурга. У них есть большой интерес к работе. Они более приспособлены к здешним условиям, более самостоятельны.

Так что я пропагандирую идею: набирать в экспедицию как можно больше местных работников. Мы ставим перед собой задачу – воспитать местные кадры. В этом году мы специально взяли с собой трех студентов Тувинского госуниверситета, с тем, чтобы в дальнейшем дать им рекомендацию, и они смогли бы продолжить образование в Петербурге. Сейчас это самое главное – воспитать себе преемников.

– И друзей здесь у вас, наверно, больше, чем в Питере?

– Друзей у нас в Туве много, и с каждым годом становится все больше.

Вот Александр Иванович Евсеев. Саша Евсеев. Это для нас больше, чем друг – он нам, как родственник, часть нашей семьи. Двадцать пять лет мы работаем и живем бок о бок. Каждый год все лето мы с ним вместе. Великолепный водитель, прекрасный фотограф. И потрясающий человек.

Вот сейчас мы приехали в Кызыл и остановились у него дома. А это нелегкое испытание для хозяев. Ведь где мы появляемся вдвоем, туда вслед за нами приходят наши сотрудники, наши дети, наши друзья. И Саша, и его жена Надежда Юрьевна с ними общаются, кормят, поят.

Еще наш любимый друг и человек, с которым мы работаем как коллеги – это художник Валерий Николаевич Елизаров. С Валерием мы последние пять или шесть лет совместно работаем над изучением петроглифов. Он – великий профессионал. Мы с ним прорабатываем различные научные темы, связанные с наскальными рисунками. Так что, помимо дружбы, здесь есть и профессиональный интерес.

Еще среди ближайших друзей – наш соратник и ближайший помощник по археологии Владимир Николаевич Тамба, которого можно считать археологом больше, чем на сто процентов. Работаем и дружим мы с ним очень давно, еще с конца семидесятых годов.

Появляются и новые люди. Здоровье не позволяет теперь Саше Евсееву ездить с нами, и у нас появился Сергей Власов, наш новый водитель, и его супруга Любовь.

– А есть среди ваших друзей необычные люди, которых не встретишь в столицах?

– У нас есть совершенно замечательный друг – Тамара Давадровна Чечек-оол. Она – уникальный человек. Была депутатом от Тувы на Съезде народных депутатов СССР в 1989-1991, работала директором совхоза.

А потом завела свое собственное хозяйство на речке Куйлуг-Хем. А мы на Куйлуг-Хеме уже много лет раскапываем пещерный грот – памятник эпохи неолита.

По соседству живет Тамара Давадровна. Живет вдвоем с мужем, бывшим учителем физкультуры. Хозяйство у них: овцы, коровы. Мы с ней сосуществуем как одна семья и приезжаем туда не только для того, чтобы покопать нашу пещеру, но отчасти ради того, чтобы пообщаться с Тамарой Давадровной.

Светлая голова, замечательный собеседник, потрясающий рассказчик. Ум у нее необыкновенный, аналитический. Она прекрасно понимает все, что происходит в политике, хотя живет в таком уголке, куда не всегда и добраться-то можно.

Пещера с сюрпризом

– Расскажи о куйлуг-хемской пещере. Как я понимаю, этот памятник имеет особое значение не только для Тувы.

– Пещеру эту мы нашли совершенно случайно. Мы копали курганы на речке Куйлуг-Хем, это у Шагонарского моря. Название переводится как Пещерная река. Значит, должны быть пещеры.

Пошли вверх по речке, и нашли несколько карстовых полостей, гротов. А в книге писателя и путешественника Сергея Рудольфовича Минцлова «Путешествие в Урянхай» Володя читал, что недалеко от Чакуля (как русские называли тогда Чаа-Холь) была пещера, где сидел лама.

Мы полагаем, что один из найденных нами гротов – это и есть та самая пещера. Местные жители подтверждают это. Когда мы туда приехали, там была небольшая кумирня, стояли шаманские атрибуты. Оказывается, пещеру посещал человек по имени Чечен. Когда мы решили покопать в пещере, он нам дал шаманское благословение, покамлал, пустил в свою пещеру.

Оказалось, что это – уникальный памятник для Тувы: многослойная стоянка времен палеолита и неолита. Возраст нижних слоев – 25 тысяч лет до нашей эры, далее – 19 тысяч лет, 18, семь и шесть тысяч лет. Материала очень много. Таких памятников очень мало в Сибири, не более десяти, а в Туве больше ни один не известен.