Человек, рекомендовавший нам познакомиться с доктором философии Кембриджского университета Ольгой Ултургашевой, подчеркнул, что она всего добилась благодаря интеллекту и открытости  миру.

– История простая, – улыбается Ольга Васильевна. — Родилась и выросла в оленеводческом селе Тополиное Томпонского района Якутии в семье школьных учителей. Мама – учитель начальных классов, отец –  эвенского языка и литературы, известный поэт, прозаик Василий Спиридонович Кейметинов-Баргачан. Кстати, недавно в издательстве «Бичик» вышел новый сборник его стихов. В семье всегда существовал культ знаний, интереса ко всему новому.

Тополинскую среднюю школу я закончила с серебряной медалью,  поступила на английское отделение факультета иностранных языков Якутского госуниверситета. Отучившись пять лет, осталась работать на кафедре английской филологии, вынашивая план поступления в аспирантуру. Тогда, в конце 90-х, поддержки, какая есть сейчас в Северо-Восточном федеральном университете, не было. Попасть в аспирантуру в Москву или Санкт-Петербург считалось большой удачей. Но именно в то время появилась возможность подачи заявок на разные гранты. Этим воспользовались все преподаватели нашей кафедры. 

Узнав, что есть шанс подать заявку в Кембриджский университет, я его не упустила. Конкурс открытый, участвовать в нем может любой. Так как я уже несколько лет занималась северной тематикой, то, набрав в строке Интернет-поиска «арктические исследования», нашла все центры мира – американские, норвежские, немецкие, в том числе Институт полярных исследований им. Р.Скотта в Кембриджском университете. Изучила предлагаемые им темы примерных работ, в рамках которых можно провести исследование и пройти научный тренинг. Мне было 25 лет, и по возрастному цензу я вполне подходила. 

У меня уже были наработки по жанрам в устной традиции народов Севера. Чтобы это звучало современно и актуально, в течение полугода доработала их, переведя в проблему формирования памяти в северном мировоззрении, написала план исследования и отослала в Кембриджский университет. К моему удивлению, через пять месяцев пришло коротенькое, по-английски вежливое письмо: «Мы получили вашу заявку. Ждите новостей». Примерно в апреле – e-mail из приемной комиссии Кембриджского университета: «Ваш план исследований очень интересный, нужно отправить дополнительные документы, включая результаты различных тестов и т.д.» Выслала. После чего последовал вопрос, есть ли у меня возможность оплатить годовое обучение в магистратуре Кембриджа в размере 25 тысяч фунтов стерлингов. Конечно, нет, для рядового преподавателя Якутского госуниверситета, получающего три тысячи рублей в месяц, это были огромные деньги. Тогда мне очень оперативно отправили несколько форм заявок на финансирование. Внутри Кембриджа в то время существовало пять фондов, я соответствовала требованиям двух из них – Фонда Билла Гейтса и фонда принца Чарльза. Срок приема ими заявок подходил к концу. Помню, как поздним апрельским вечером в Якутске я отсылала факсом из интернет-кафе на проспекте Ленина документы. В Англии, где тогда было утро, их очень вежливо, что поразило, принимал представитель приемной  комиссии Кембриджа: «Мы знаем, что вы издалека, ждем. Первая страница прошла, вторая прошла… Спасибо большое!» У нас в подобной ситуации могут грубо отрезать: «Это ваши проблемы».

В конце июня на мою почту пришло письмо, что один из фондов заинтересовался, но нужно приехать на интервью в Кембридж. Когда я сказала, что не смогу это сделать, получила приглашение на собеседование в Москве. Оно состоялось в здании Британского посольства. Оказалось, что в тот момент я принимала участие в конкурсе на получение стипендии и стала одной из десяти первых россиян, отправляющихся с полным финансированием в университеты Великобритании. 

– Стипендию какого фонда в результате получили?

– Стипендию Кембриджского иностранного фонда, который курирует принц Чарльз – старший сын королевы Великобритании Елизаветы II и ее мужа принца Филиппа, герцога Эдинбургского. После меня представили ему на приеме фонда, он был удивлен, что встречает здесь кого-то из Сибири.
Это был взлет чистейшей удачи. 

— Чем вы занимаетесь сейчас?

— В 2008 году я защитила докторскую диссертацию. Меня сразу пригласили в научно-преподавательский состав университета. Прошла конкурс, и мне дали позицию fellowship, то есть я стала членом университетского братства Кембриджа. 

Занимаюсь социальной антропологией, социально-экономическими проблемами, сравнительными исследованиями Аляски, канадской провинции Нанавут, норвежского Севера и Сибири. Основная тематика – проблема детства и юношества. 

— В чем же она заключается?

— Прежде всего, если мы говорим о детях и молодых людях Севера и Арктики, обязательно стоит принимать во внимание уникальное мировоззрение циркумполярной цивилизации. Говоря о любом аспекте арктического общества, нужно понимать, что мировоззрение северных народов, коренных жителей Аляски, Канады, скандинавского Севера формировалось в процессе взаимодействия с окружающей средой. Оно напрямую связано с ландшафтом, низкой температурой, ценными знаниями о выживании в экстремальных условиях и намного отличается от философии, восприятия мира, принципов, взглядов и убеждений южных народов. Природа и ландшафт Арктики настолько чувствительны, что после любого деструктивного воздействия человека на восстановление уйдет тысячелетие. Соответственно то же самое мы говорим об уникальной арктической культуре, на которой отражается разрушительная деятельность технократического прогресса. В социальных науках речь об этом шла очень долго, но сейчас возник всплеск интереса к Арктике. Если вы поедете на Аляску или в Канаду, то увидите явное влияние постколониальной политики. Здесь, в Сибири, естественное деструктивное влияние индустриального прогресса. Освоение Севера оставило тяжелый след. Этому же подвержены культуры арктических народов. 

— Ваш приезд в Якутию связан с работой?

— Я приехала на юбилей мамы. Но, кроме того, должна встретиться с официальными лицами для переговоров о возобновлении международных научно-образовательных обменов студентов и школьников между Аляской, Гренландией, Канадой и Республикой Саха(Якутия). Мы с аляскинскими коллегами, понимая актуальность построения конструктивного, дружелюбного диалога в циркумполярном мире, мечтаем сделать что-то, что позитивно повлияет на будущее.